Сожжение

Физрук никого из этих людей не знает: ни юриста, ни этого, с красными зубами, но его задача, как объяснил ему помощник Бималы Пал, сказать: да, он видел этого человека. Видел, как тот бежал по улице, когда ограбили скобяную лавку возле школы.

Конечно, Физрук никогда этого человека не видел, но знает – ему сказали, – что краснозубый живет грабежами и кражами, просто ни разу не был пойман. Улик никогда не было, хотя соседи и друзья знали правду. Верно также, что он принадлежит к неправильной религии, религии меньшинства, которая подстрекает есть говядину, но это, по словам помощника Бималы Пал, дело маловажное. Самое важное – что грабителя надо остановить. И станет ли достойный человек возражать против участия в исполнении правосудия?

Физруку теперь нужно заговорить или упасть в обморок. Нужно заговорить или оставить все надежды продвинуться в жизни милостью Бималы Пал.

И поэтому спокойно, с четкой дикцией учителя, с аккуратно причесанными волосами и застегнутой рубашкой под черным блейзером, бог с ними, с влажными подмышками, он стоит перед преступником с грязной физиономией и красными зубами и говорит:

– Его – да, этого человека я там видел. Он бежал прочь от скобяной лавки.

И потом, после разговора юриста и судьи, за которым Физрук не следит, дело кончено. Преступника уводит полицейский: платить хороший штраф, а нет – так в тюрьму. Ясно, что платить у него нет средств. Проходя мимо Физрука, человек вглядывается в него, щурясь, будто очки потерял. Физрук отворачивается. Клерк объявляет следующее дело, юрист исчезает, и к скамье выходят другие люди.

Физрук небрежно выходит из зала, расстегивая блейзер. По шее бегут мурашки, кажется – вот сейчас вернется этот юрист и окликнет его. Или судья вызовет к себе и спросит, кто он такой на самом деле. Проходя мимо охранников, патрулирующих территорию, Физрук ждет, что вытянется рука и преградит ему путь.

Но вместо этого он оказывается на улице, где единственное, что происходит неприятного – это резкий взлет копавшегося в земле голубя, едва не задевшего хлопающими крыльями лицо Физрука.

* * *

В следующие месяцы, когда помощник Бималы Пал звонит Физруку и дает ему дело, он готовится: покупает антиперспирант и мажет этим белым гелем подмышки. Рано ложится спать накануне. Берет с собой бутылку воды и пьет из нее. Может быть, дело в этих мерах, но к четвертому разу Физрук обнаруживает, что практически не волнуется.

У дверей в зал суда охранник привычно приветствует его:

– Все норм?

– Все норм, – отвечает Физрук. – Мое дело еще не началось?

– Малость задерживается, – говорит охранник. – Не волнуйся, посиди в буфете, я кого-нибудь пошлю за тобой.

Проходя по уже знакомому коридору, мимо библиотеки в буфет, Физрук размышляет, не платит ли партия еще и охраннику. А кстати, и клеркам в зале суда, и судьям, и адвокатам? Никто из них ни разу не сказал: «Какой выдающийся человек! Где ни случись ограбление, избиение в семье, драка между соседями – он каждый раз там мимо проходит! Бэтмен он, что ли?»

Но сейчас не время думать о таких вещах.

Спустя час и куриную котлетку Физрук занимает свидетельскую трибуну напротив человека, одетого в лунги [25]с рисунком в шахматную клеточку – пояс завязан под тощим животом. Физрук говорит:

– Этого человека я видел на дороге. Он приставал к даме. Делал отвратительные жесты, не просите меня их повторить. – Физрук укоризненно цокает языком и качает головой. – Бог один знает, что случилось бы с этой дамой, если бы я там не проходил.

У обвиняемого недоуменный вид. Он открывает рот – что-то сказать, – и судья призывает его соблюдать тишину.

* * *

Так объясняла это ему Бимала Пал, так он объясняет это своей жене. Все такие дела – случаи, когда полиция на сто десять процентов уверена, что обвиняемый виновен. Просто у нее нет доказательств, вот и все. Но обвиняемые известны у себя в районах. У них уже есть плохая репутация. И что, выпускать таких опасных людей на улицы из-за формальных придирок? Лучше их устранить, отыскав свидетеля, и быть уверенным, что преступник будет сидеть в тюрьме.

Физрук не может с этим не согласиться. Правда ведь, в жизни есть много такого, что закон упускает из виду. И уж точно нет вреда в том, что после каждого такого дела приходит «подарок» – раз в месяц его доставляет помощник или, быть может, помощник помощника, который подъезжает к дому на шумном мотоцикле и передает аккуратный белый конверт.

· Лавли ·

Когда мистер Дебнат дает нам сцену, в которой надо плакать слезами, многие из нас напрягаются.

– А мне говорили, – говорит Румели, – что в настоящих спектаклях артисты используют какие-то слезоточивые капли…

– Слезоточивые капли?! – гремит голос мистера Дебната, и лицо его краснеет. – Если хотите быть актером класса «С», можете прибегать к этой дешевке! Настоящие актеры плачут сердцем. Настоящие актеры заглядывают вглубь себя, они не придумывают себе фальшивую печаль, но возвращаются к истинно печальным событиям своей жизни. Вот так надо плакать настоящими слезами в придуманной сцене.