Создатели нового мира

– Я вот что подумал, – включил я связь. – Одна станция выбывает из программы. Значит, оставшиеся должны будут проработать дольше, чтобы нагнать запланированный результат…

– Я уже посчитала, – вздохнула Екатерина. – Это были бы тринадцать дополнительных лет. Цикл с небольшим хвостом…

– Были бы? – я ухватился за эти слова, потому что они показались мне подозрительными.

– Да, – на этот раз она вздохнула ещё более тяжко. – Но программа понесла ещё потери. Не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать. Да и некогда нам было…

– Что случилось?! – я похолодел от недоброго предчувствия.

– На третьей станции погиб весь персонал. Пожар уничтожил всё оборудование, станция не работает.

– Когда это случилось? – упавшим голосом спросил я, резко поворачивая руль влево, чтобы избежать столкновения с оплавленной скалой, внезапно выплывшей из оранжевого сумрака.

– Всего два дежурства назад. А знаешь, почему случился пожар?

– Почему?

– Потому что один из членов команды внезапно сошёл с ума и поджёг станцию. Подпалил кислородное оборудование. И станции не стало.

– Чёрт возьми, но это же означает, что нам тогда надо будет нести ещё более длительное дежурство! – воскликнул я. – Но я ведь тоже хочу походить по зелёной траве!

– Ты и походишь, – хмыкнула собеседница. – Только на пару лет старше.

Я не нашёл, что ответить. К тому же, я чувствовал угрызения совести за этот непозволительный приступ эгоизма и поэтому просто отключил связь и сосредоточился на дороге.

К моему облегчению буря действительно начала стихать. Ветер стал заметно слабее, а тяжёлый песок улёгся на камни, повысив видимость почти до сотни метров. Но зато пошёл дождь.

– Смесь воды и серной кислоты, – сообщил бортовой компьютер.

– А наша броня выдержит такое? – забеспокоился я.

– Не менее ста пятидесяти часов под непрерывным кислотным дождём, прежде чем произойдёт нарушение герметичности, – успокоил он меня, выводя на вспомогательный экран данные о химическом составе осадков.

Я отметил про себя, что с момента начала программы терраформирования кислотность дождей снизилась на двадцать один процент, а количество загрязняющих частиц на восемь. Хотя, по правде говоря, газовые фильтры станций не были предназначены для задержки взвешенных частиц, переносимых воздухом, но вполне неплохо справлялись и с этой задачей. Оставалось только хвалить инженеров «Заслона», которые продумали подобную многофункциональность.

Про себя я ненавидел эту планету, эту взбалмошную сумасшедшую стерву, которая хотела только одного – смерти каждого из нас. И невольно закрадывались сомнения, что когда-нибудь эта неприветливая опасная мачеха сможет стать для нас родной ласковой матерью, дарящей жизнь.

Каменистый подъём внезапно закончился, и машина выехала на просторную равнину. Тут я втопил педаль газа в пол и помчался на максимально возможной скорости, внимательно следя за дорогой. Меня радовала стрелка спидометра, колышущаяся возле шестидесяти километров. Конечно, передние сканеры машины просматривали поверхность планеты на несколько десятков метров вперёд и должны были предупредить о внезапном появлении преграды или провала, но целиком полагаться на технику было бы большой ошибкой.

Вертя левой рукой руль, правой я вслепую брал с соседнего сидения бутерброды и жадно поедал их, чавкая и осыпая колени крошками и кусочками, которые из-за тряски иногда валились изо рта. Я был жутко голоден и собирался набить желудок этой имитацией еды до предела, чтобы потом он как можно дольше не напоминал мне о себе. К тому же, проснувшийся организм нужно было насытить энергией и необходимыми питательными веществами, которыми принтер нафаршировал бутерброды до отказа.

Настроение после еды заметно улучшилось. Да и прыткое продвижение тоже добавляло оптимизма. Система жизнеобеспечения работала безукоризненно, предоставляя комфортные двадцать градусов, несмотря на то, что снаружи отмечались все восемьдесят.

Вызов Екатерины нарушил размышления о будущем нашего мира.

– Павел! – голос был очень встревоженным. – Слышишь меня?

– Да! – крикнул я. – Двигаюсь по намеченному пути. Прошёл уже сто шестьдесят километров!

– Это отлично! Но вот у них дела совсем плохи. Реактор почти сдох, система жизнеобеспечения вышла из строя. Они спустились вниз и надели скафандры. Температура внутри стремительно повышается! К тому же, обшивка станции где-то на верхнем уровне дала трещину, внутрь стали просачиваться токсичные газы. Они закрылись в гараже, но шлюзовая камера там больше не герметичная, её перекосило от деформации каркаса!

– Понятно, – я сжал зубы до боли. – Я стараюсь как могу.

Мне удалось ещё минут пятнадцать двигаться с такой же максимальной прытью, прежде чем с запада налетела новая буря, которая резко снизила скорость и видимость. Песок громко заскрежетал по обшивке, а детектор радиации вдруг взвыл, сообщая об опасном уровне излучения.

– Ох и нахватаюсь же я, – пробормотал я вслух, со страхом глядя на показания уровня радиации.