Создатель чудовищ

Глеб тонул. Тонул в чужой энергии и мыслеобразах. Всего этого было слишком много, но… оно рассеивалось. Вернее, в основном было направлено не на мальчика, а на кого-то еще. Впрочем, ясно на кого – на Паука. В кои-то веки этот монстр оказался чем-то полезен. Будь все направлено на Глеба, мальчик бы, наверное, не выдержал. А так к Сеятелю прикасалась лишь малая часть его сознания – та, которой удалось просунуться сквозь расширенную ячейку сети Паука. Здесь и сейчас, когда внимание Сеятеля сосредоточено на другом, Глеб может слушать, воспринимать, разбираться, что представляет собой этот могучий пришелец, и, возможно, попытаться понять, как с ним разговаривать. Тот, что в Таганае, был слишком зол, в нем было слишком много ненависти, но здесь… он же только проснулся. Неужели Глеб не найдет способа достучаться до него? Папа, конечно, учил его никому не давать себя в обиду, но учил и другому: когда можно решить вопрос не силой, лучше так и сделать. Тем более на этот раз силы были слишком неравны. С Пауком-то все понятно – он однозначный враг, а вот с Сеятелем, как любит говорить папа, возможны варианты.

И Глеб максимально расширил свое восприятие, впитывая новую информацию, как губка, а заодно… Паук весьма крепко зажал мальчика в своих тисках, но сейчас он был занят, и у Глеба появилась еще одна возможность: чуть-чуть ослабить свою маскирующую способность, которую Паук заставлял его применять, чтобы их не обнаружили. Совсем немного ослабить, но в результате поле сокрытия стало не совсем глухим: маленький ручеек энергии происходящего здесь начал едва заметно утекать наружу – за поле, туда, где находятся те, кто ищет Глеба. А его точно ищут: папа и мама наверняка, но, может, и еще кто-нибудь. И теперь у них появится шанс. И у него, Глеба, он тоже появится.

Интерлюдия 2 Министр обороны

Москва. Фрунзенская набережная. Комплекс Министерства обороны России

В старинных настенных часах проснулась кукушка, прокуковала дважды. Вадим Юрьевич Пахомов, министр обороны Российской Федерации, поднял взгляд на часы, показывающие два ночи, и утомленно потер виски. Эти старинные часы были, пожалуй, единственной вольностью, единственным элементом уюта, которую Вадим Юрьевич позволил себе в своем рабочем кабинете. Кукушка не давала забыть о времени, но рабочий день, плавно перетекающий в рабочую ночь, от этого короче не становился. И сегодня, которое уже превратилось в завтра, конца-края работе пока тоже не предвиделось.

Вадим Юрьевич вздохнул: спать, похоже, опять придется на диване в углу. Часа четыре, не больше, так что смысла ехать домой нет никакого. Министр снова повернулся к монитору, свернул все окна и какое-то время смотрел на фотографию жены с дочерью, установленную в качестве фона рабочего стола.

– Таня, Маша, простите, – тихо произнес он.

Последний месяц получился просто адским, начиная с таганайского кризиса. Несмотря на усмирение тамошнего Обломка, напряжение не отпускало, а напротив, даже нарастало. И ближайшее будущее рисовалось министру обороны во все более мрачных тонах. Страна готовилась к войне, правда, пока втайне от собственного населения и не особенно представляя, с кем придется воевать, к чему готовиться. Потому что даже главный и самый информированный источник Пахомова имел об этом весьма приблизительное представление. И все же его информация и советы были лучшими из того, чем располагало Министерство обороны. И в правильности пессимистичных прогнозов этого источника, к сожалению, тоже сомневаться не приходилось.

Звонок устройства спецсвязи заставил Пахомова вздрогнуть от неожиданности. По спине министра пробежали мурашки, когда он понял, какой именно канал вызывает. Министр прикрыл глаза, сделал глубокий вдох-выдох, чтобы успокоиться, и взял трубку.

– Да?

– Доброй ночи, Вадим Юрьевич! – прозвучал знакомый шелестящий голос, вызывавший ассоциации с шумящим листвой деревом. – Не разбудил, надеюсь?

Ага, «надеюсь»! Пахомов криво усмехнулся. Чихать хотел Посвященный Белоярского Обломка на сон и отдых министра и, конечно же, не сомневался, что застанет его на работе. Спецсвязь была проведена и домой к Пахомову. Если б он не ответил здесь, звонок переадресовался бы туда. Риска не было никакого: устройство настроили на биометрические данные Вадима Юрьевича. Никто, кроме него, ответить бы просто не смог. Так что Посвященный достал бы министра и дома, раз уж ему приспичило. А коли приспичило так поздно, значит, дело сверхсрочное. Где-то в районе крестца Пахомова образовался маленький айсберг, и холод пополз от него вдоль позвоночника вверх: ничего хорошего от этого звонка министр не ожидал.

– Какое там разбудил! – Вадим Юрьевич хмыкнул и натужно отшутился: – Покой нам только снится… – Он сделал паузу. – Что-то случилось?

– Пока нет, но уже вот-вот. Счет идет на дни, если не на часы.

У Пахомова пересохло в горле. Нет! Только не сейчас! Они ведь еще не готовы!

– Вы… уверены?