Создатель ангелов

Фрау Манхаут все больше и больше занималась домашним хозяйством доктора. Пока сидела с детьми, она старалась что-то почистить, приготовить еду, постирать. Выстиранное белье она и так брала гладить к себе домой. Об этом доктор не просил. Шарлотта делала это, повинуясь собственному душевному порыву, главным образом для мальчиков, которых она слишком часто видела в запачканной одежде и которые, по ее мнению, слишком однообразно питались. Доктор покупал по большей части консервы или готовую еду в стеклянных банках.

Марта забарабанила по клавишам кассы.

— Когда же вы возьмете с собой мальчиков? Они совсем не выходят, — сказала она.

— Марта, они еще слишком малы для этого.

— Слишком малы? Но ведь им уже вроде год?

— В субботу исполнился.

— В субботу? Двадцать девятого сентября?

— Верно.

— О, тогда, значит, они родились прямо в день своих именин.

Фрау Манхаут удивленно посмотрела на продавщицу.

— Двадцать девятое сентября, — сказала Марта, — день святых Михаила, Гавриила и Рафаила.

— Правда? А я и не знала.

— Моего мужа звали Михаил. Вот почему я знаю. Значит, доктор Хоппе так назвал своих детей, потому что они родились в этот день.

— Тогда это удивительное совпадение.

— Совпадений не бывает, — сказала продавщица и подняла вверх указательный палец. — Ну, расскажите, детям конечно же устроили веселый праздник?

Фрау Манхаут кивнула и отвернулась, потому что почувствовала, что у нее покраснели щеки. Она могла бы спокойно сказать правду, но ее до сих пор не покидало чувство неловкости, когда она вспоминала, как доктор отправил ее домой в то субботнее утро, когда она пришла с сумкой, полной подарков и книжек с картинками. Доктор сказал, что дети серьезно заболели и он решил, что они проведут остаток выходных в изолированной стерильной комнате — он назвал эту процедуру отвратительным словом «карантин». На ее вопрос, что с ними случилось — накануне вечером ни один из них ни на что не жаловался, — он ответил, что посреди ночи их стало тошнить, и теперь ему надо за ними понаблюдать.

То, что все трое заболели одновременно, произошло впервые. До этого часто случалось, что доктор забирал кого-то из них в изолятор, главным образом в целях профилактики, потому что находил симптомы, указывающие на приближающуюся болезнь: красное горло, легкий кашель, потерю веса или подозрительную сыпь на коже. Ребенок должен был находиться несколько часов или несколько дней в стерильной комнате, которая примыкала к приемной доктора и использовалась также как лаборатория и склад лекарств.

Ей показался странным такой ход событий, но кто она была такая, чтобы подвергать сомнению знания доктора. Кроме того, Михаил, Гавриил и Рафаил всегда возвращались из изолятора здоровыми.

«Здоровые» — не совсем правильное слово, потому что у них действительно было какое-то хроническое заболевание. Фрау Манхаут не знала только, какое именно. Доктор всегда говорил об этом очень пространно, как будто не хотел признаваться, что и сам толком ничего не знает. Чтобы определить их болезнь, он употреблял слова, которых она не понимала, и постоянно твердил, что занимается их лечением. Однажды она все-таки предложила позвать специалиста, но доктор так расстроился, что в дальнейшем она об этом не заговаривала.

— Другие врачи ничего в этом не смыслят, — сказал он и ушел очень недовольный.

Самым страшным ей казалось то, что она понятия не имела, в чем заключается их болезнь и в чем она будет проявляться. Кроме того, что дети быстро уставали и не терпели прикосновений, она не замечала ничего, что могло бы указывать на серьезную болезнь.

— На что мне надо обратить внимание? — спрашивала она доктора Хоппе еще в самом начале.

— Вы сами потом увидите, — ответил он, но, когда с одним из мальчиков что-то случалось, по его поведению она понимала, что он и сам многое делает наобум.

Голос Марты Боллен вывел ее из задумчивости.

— А как они осваивают языки? — спросила продавщица. — Розетта Байер говорила, что они уже знают и голландский. Она слышала, как они поют по-голландски.

— Петь еще не значит говорить, Марта. Не надо верить всему, что болтают люди. Мальчики просто повторяют за мной.

Шарлотта сознательно перевирала. Она и раньше чувствовала зависть и недоверчивость, как только заговаривала об исключительных языковых способностях мальчиков. Некоторые считали, что она просто хотела похвастаться своими собственными успехами.

— Но ведь они все-таки очень смышленые ребятки, правда?

— Все в отца.

— Ну и слава Богу, — добавила Марта вполголоса. — Не хотелось бы верить, что они унаследуют только его внешность. А как, кстати, поживает герр доктор?

— Занят, очень занят. Все считают, что он творит чудеса.

— Так ведь так оно и есть. На прошлой неделе он избавил Фредди Махона от его вечной подагры. Пять уколов — и готово. Доктор сказал, что в Германии этой штукой уже давно лечатся. Знаете что, фрау Манхаут? Медицина в Бельгии еще в пеленках. Жаль, что доктор не приехал к нам раньше. Может быть, он смог бы вылечить нашего Михаила.

— Не вспоминай об этом, Марта. Прошлого не воротишь. Сколько с меня?