Совы в Афинах

“Неужели?” Соклей удивленно поднял бровь. “Никто никогда не говорил мне этого раньше”. Позади него полдюжины матросов захихикали и фыркнули. Офицер Птолемея почесал в затылке, как будто задаваясь вопросом, не издевается ли над ним родосец. Слишком поздно Соклей понял, что ему следовало проглотить свой сарказм. Диокл ударил по бронзовому квадрату. Гребцы согнули спины. "Афродита" скользнула к гавани. После долгого, тревожного сидения в воде военная галера возобновила патрулирование.

“Вернись сюда на минутку, о лучший, если будешь так добр”, - позвал Менедем с палубы юта. Пришел Соклей. Он пришел со всем рвением маленького мальчика, которого отец вызвал на порку, и по той же причине. Но все, что сказал Менедем, было: “Тебе лучше не мудрствовать лукаво, когда корабль этого парня может потопить нас, даже не заметив, что он это сделал”.

“Да, моя дорогая”, - кротко сказал Соклей. Тем не менее, он не мог удержаться, чтобы не добавить: “Знаешь, я не единственный, кто когда-либо делал подобное”.

“Ты говоришь обо мне}” потребовал Менедем недоверчивым тоном.

Это было уж слишком. “Да, клянусь собакой, я говорю о тебе”, - сказал Соклей.

Менедем протянул руку и ткнул его в ребра. Он подпрыгнул и пронзительно закричал. Менедем рассмеялся. “Попался!” - сказал он. “Попался дважды, на самом деле. Я знаю, что время от времени позволяю своему языку болтать свободнее, чем мог бы. Это все равно не значит, что это хорошая идея, независимо от того, делаю это я или ты ”.

“Клянусь собакой”, - снова сказал Соклей, на этот раз совершенно другим тоном. “Может быть, ты взрослеешь”.

Его кузен выглядел обиженным. “Приятно ли это кому-то говорить?”

“Некоторые люди могли бы так подумать”, - ответил Соклей. “Но тогда они были бы уже взрослыми, так что мне не нужно было бы им этого говорить”. На этот раз его кузен выглядел искренне оскорбленным, что заставило его почувствовать себя немного лучше.

Когда Менедем проснулся в постели, ему понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, где он находится. Храп Соклея, доносившийся с другой кровати, не более чем в локте от него, напомнил ему, что они вдвоем сняли комнату в гостинице недалеко от гавани на Косе. Менедем зевнул, почесался и сел. Затем почесался снова, более серьезно. Он надеялся, что не делил постель с маленькими гостями, которые за это не заплатили.

Солнечный свет проникал сквозь ставни на узком окне - и проникал через пару сломанных планок. Менедем встал и воспользовался ночным горшком, стоявшим под кроватью. Соклей повернулся так, что один из этих солнечных лучей упал ему на лицо. Он вскинул руку, чего было достаточно, чтобы разбудить его. “Добрый день”, - сказал он, тоже зевая.

“И тебе хорошего дня”. Менедем протянул горшочек. “Держи. Я все равно собирался выставить тебя из постели, как только закончу использовать это”.

“Спасибо. Мне так жаль вас разочаровывать”. Соклей воспользовался ночным горшком, затем отнес его к окну. “Выхожу!” - крикнул он, открывая ставни. Он вылил помои на улицу внизу. Сердитый визг сказал, что кто-то, возможно, двигался недостаточно быстро, услышав его предупреждение. Он повернулся обратно к Менедему. “Как ты думаешь, у хозяина гостиницы будет хлеб на завтрак?”

Менедем пожал плечами. “Если он этого не сделает, мы можем зайти в булочную или купить что-нибудь у кого-нибудь на улице. А потом - к Пиксодаросу”.

“Жаль, что он не мог видеть шелк, который мы продали Менелаю”, - сказал Соклей. “Интересно, что бы он из этого сделал”.

“Он бы заработал деньги, вот что”, - сказал Менедем. “Но он не смог бы подобрать такой шелк. Никто из ткачей Коана не сможет. Если это когда-нибудь начнет поступать с востока регулярно, им придется найти другое направление работы, потому что то, что они производят, и близко не сравнится ”.

“От меня вы не услышите возражений. Я бы не поверил в это, если бы не видел собственными глазами, но я поверил”. Соклей направился к двери. “Теперь вопрос в том, увижу ли я завтрак своими глазами?”

Трактирщик жевал ячменную булочку, когда двое родосцев вошли в главный зал. “Нет, я не продаю завтраки”, - сказал он, когда Соклей спросил. “Впрочем, ты можешь купить у меня немного вина”.

Менедем вскинул голову. “Зачем делать это время от времени, а потом что-нибудь перекусить позже?” - сказал он. “Давай, Соклей - мы купим их обоих в одном месте”. Его кузен не стал возражать. Взгляд трактирщика прожигал им спины, когда они выходили на улицу.

Дом Пиксодароса находился всего в нескольких кварталах отсюда, через улицу от борделя, полного хорошеньких мальчиков. Раб, открывший дверь у торговца шелком, удивленно воскликнул: “Родосцы!” Он очень низко поклонился, затем продолжил на греческом с акцентом: “Ты не вернулся в прошлом году, учитель, думаю, случилось что-то плохое”.

“Нет, у нас все в порядке”, - ответил Менедем. “В прошлом году мы плыли на восток, а не на запад, вот и все. Не так уж много смысла приезжать на Кос, когда ты направляешься в Сидон, не так ли?”