Совы в Афинах

Солдаты подтащили новую лодку к "акатосу" и забрались в нее. На корабле было полдюжины весел - маленьких по сравнению с гребками в девять локтей, которыми двигалась "Афродита", - и он мог вместить дюжину человек. Моряки недолго спорили о том, кто будет грести обратно на корабль для следующей группы, затем отправились в город Сайм.

“Ты собираешься сойти на берег?” Спросил Соклей.

Менедем тряхнул головой и изобразил огромный зевок. “Вряд ли, моя дорогая. Я могу никогда больше не проснуться. А как насчет тебя?”

“Я испытываю искушение”, - ответил его кузен. “В конце концов, Сайм находится менее чем в дне плавания от Родоса. Вы можете увидеть это место всякий раз, когда смотрите на запад. Несмотря на это, я никогда не был в городе ”.

“Да, и мы оба также знаем почему: в это не стоит вдаваться”, - сказал Менедем.

“Слишком верно”. Соклей на мгновение задумался, затем пожал плечами. “Я живу на Родосе. Я останавливался в Афинах. Я посетил Тарас и Сиракузы - полисы, которые есть полисы, если вы понимаете, что я имею в виду. Извините, но я не могу прийти в восторг от Сайма. Это один шаг вперед по сравнению с деревней - и тоже маленький шаг ”.

“Именно так я к этому отношусь”, - сказал Менедем. “Ну, если мы собираемся остаться на борту корабля, не поужинать ли нам?" Какой сиракузянин не позавидовал бы нашему пиршеству?”

Соклей рассмеялся. Сиракузы славились своей изысканной кухней. Некоторые повара из сицилийского города даже написали книги со своими любимыми рецептами приготовления опсона, рецептов, полных редкой, дорогой рыбы, специй со всего Внутреннего моря и за его пределами, а также сочных сыров. На "Афродите" привезли грубые, твердые ячменные булочки для сайтоса, оливки, лук и твердый, рассыпчатый, соленый сыр для опсона в качестве гарнира. Если экипаж хотел отведать рыбу, им приходилось перекидывать лески через борт и ловить ее самим.

Крепкое красное вино в амфорах прекрасно подходило к остальной части ужина. Менедем не мог придумать худшего осуждения. “От этого напитка почти хочется пить воду”, - сказал он.

“Питьевая вода вредна для здоровья”, - сказал Соклей.

“Ты думаешь, это вино?” Ответил Менедем. “Внутри кувшина больше смолы, чем винограда”. Можно ощутить на вкус." Он снова отхлебнул и скорчил гримасу. “Конечно, учитывая, каков на вкус виноград, может быть, это и к лучшему”.

“Это не должно быть чем-то особенным. Это просто должно быть вино”, - сказал его двоюродный брат. “И даже если это не лучшее, что когда-либо делал Дионис, это не вызовет у вас оттока кишечника, как это сделала бы вода”.

“Что ж, это правда”. Менедем плеснул еще пару капель вина на палубу юта. “Моя благодарность, великий Дионис, за то, что ты позаботился о том, чтобы у нас не было галопирующего дерьма от вина - потому что мы наверняка выпили бы его, даже если бы выпили”.

“Это своеобразная похвала богу”, - сказал Соклей, улыбаясь. “Но тогда Дионис - своеобразный бог”.

“Что ты имеешь в виду?” Спросил Менедем.

“Просто, например, Гомер мало говорит о нем”, - ответил Соклей. “Он гораздо больше говорит о других олимпийцах - даже у Гефеста есть пара сцен, где он в центре внимания, но Дионис этого не делает”.

“Это правда”, - задумчиво произнес Менедем. “Впрочем, в шестой книге Илиады есть такой отрывок. Ты знаешь, что я имею в виду:

‘Я бы не стал сражаться с богами, которые обитают на небесах.

Ибо даже сын Дриаса, могущественный Ликург,

Мог бы долго враждовать с богами, обитающими на небесах.

Однажды он прогнал слуг безумия, приведших Диониса

Возле священного Нисейона: они все

Пусть их мистическое снаряжение упадет на землю. Дионис, испуганный,

Погрузился в соленое море, и Фетида приняла его в свое лоно

Пока он боялся. Ибо этот человек поверг его в великий ужас своим криком“.

“Да, вероятно, это то место, где поэт больше всего говорит о нем”, - сказал Соклей. “Но разве не странно иметь бога, который является трусом?”

“Дионис действительно отомстил позже”, - сказал Менедем.

“Но это было позже”, - напомнил ему Соклей. “Можешь ли ты представить кого-нибудь из других олимпийцев, даже Афродиту, прыгнувшую в море из-за крика смертного человека?”

“Ну, нет”, - признал Менедем.

“И Геродот говорит, что Дионис пришел из Египта, и Еврипид говорит, что он пришел из Индии, и почти все говорят, что он пришел из Фракии”, - сказал Соклей. “Никто из остальных олимпийцев не иностранец. И некоторые обряды Диониса ...” Он поежился, хотя вечер был погожий и мягкий. “Дайте мне бога, подобного Аполлону из Фобоса, в любой день”.

“Обряды Диониса на Родосе не так уж плохи”, - сказал Менедем.

“Нет, не на Родосе”, - согласился его кузен. “Но Родос - аккуратное, современное, цивилизованное место. Однако даже на Родосе они становятся еще более дикими, если вы покидаете наш полис и другие города и отправляетесь в сельскую местность. И в некоторые глухие места на материковой части Эллады… Мой дорогой друг, Еврипид знал, о чем говорил, когда писал раздирающие сцены в Бакхае. ”

“Об этой пьесе я только слышал”, - сказал Менедем. “Я никогда не видел ее в исполнении и никогда не читал”.