Совсем как ты

Мужчины немного помолчали, уставившись в пол, а Люси, глядя на них, старалась ни о чем не думать. Перед ней стояли просто писатель-романист Майкл, с которым она только что поужинала, и бебиситтер Джозеф, работник мясной лавки. Но с особой настойчивостью она гнала от себя мысли об их физическом различии: гладкое лицо Джозефа – и седеющая щетина Майкла, рослая, поджарая фигура Джозефа – и брюшко Майкла, да еще старческие пигментные пятна на руках. Если взять годы каждого, сложить и разделить пополам, то получится примерно ее возраст, но жизнь, к несчастью, движется только в одном направлении. Люси стремительно удалялась от Джозефа в сторону Майкла и чувствовала, что ориентироваться можно лишь на то, что впереди, но никак не на то, что утрачено навсегда.

– Как прошел вечер? – спросил Джозеф.

– Пусть Люси ответит, – сказал Майкл.

– Ну… от фильма мы оба не в восторге, а ужин был хорош.

– Это лучше, чем наоборот, – сказал Джозеф, и Люси посмеялась – наверное, дольше, чем того заслуживала эта шутка.

– Мальчики хорошо себя вели?

– Отлично. Мы не скучали.

– За приставкой?

– Да и за домашкой тоже.

– Они вызвались делать уроки?

– Нет. Я спросил, что им задано, и тогда они сели за домашнее задание.

– Ого. Ничего себе.

Потребуй кто-нибудь от Люси составить список вещей и занятий, которые она считает сексуальными, «домашнее задание» не попало бы туда ни под каким видом, будь этот список длиной в сотни страниц. Однако сейчас ее пронзило внезапное, знакомое, но почти забытое чувство. Неужели она достигла того возраста, в котором ответственность и непреклонность становятся привлекательными чертами? И как удалось Джозефу обогнать ее на десятилетия в достижении этого рубежа?

Вручив Джозефу сорок фунтов (расставание с такой суммой далось все же менее мучительно, чем былая необходимость раскошелиться за какой-нибудь скверный вечер, проведенный с Полом в шумном ресторане), она проводила его до порога, оставив Майкла ждать в кухне.

– Спасибо, – сказала она и необдуманно чмокнула его в щеку.

Джозеф усмехнулся и зашагал по тротуару.

Она крикнула ему вслед:

– Слушайте, может, вам «Убер» вызвать?

– Нет, я сам доберусь.

С этими словами он остановился и повернул назад, к ее дому.

– Беру свои слова обратно, – сказал он. – Существует только один тип.

– Простите?

– Ну… о чем мы говорили. Эх. Забудьте.

И на этот раз побежал трусцой.

Она откупорила бутылку вина, принесла два бокала, проводила его в гостиную и сделала вид, будто методично выбирает компакт-диск.

– Вы какую музыку предпочитаете? – спросила она.

– А что у вас есть?

– Да практически все. Марвин Гэй? – Боже, у Марвина Гэя, считай, все песни о сексе. – Джони Митчелл? Адель?

– Адель – стоящая певица? К сожалению, я не в курсе музыкальных новинок.

Решив не разрушать его иллюзию относительно крутизны Адель, она поставила купленный Полом CD Боба Дилана – от этого Майкл испытал явное облегчение и успокоился – и присела рядом с ним на диван.

– О, это же Боб, – сказал он.

– Точно.

Боб очень кстати поспособствовал началу разговора, совсем как «Майкл Джозеф».

Наступила пауза, и они оба выпили вина. Майкл положил руку на колено Люси, но не похотливо, а вполне дружески.

– Должен сказать, что нынче может случиться и так и этак. Нет, давайте не будем говорить «нынче». Скажем так: «в данный момент».

Люси не уловила смысла.

– Хорошо.

– Просто… Раз уж мы движемся в этом направлении, мне подумалось, что лучше объяснить заранее, нежели оставить вас в недоумении потом.

– Спасибо.

Похоже, он решил проявить честность и своего рода заботу, вот она и решила, что поблагодарить будет нелишне.

– Позвольте спросить… Мм, как понимать «так»? И как понимать «этак»?

– Ах да. Напрасно я напустил туману. Если попросту… «Так» – это когда система функционирует нормально. А «этак» – когда ничего не происходит.

Туман рассеялся. Она по-прежнему считала, что он – факмен, вот только глаза у него, как выражалась ее мать, завидущие, и это, вероятно, путает ему все карты.

– Зачем брать пример с тех мужчин, которые говорят: «Ну надо же, никогда со мной такого не случалось». Если на самом деле такое случается.

– Разумно.

– Ну вот, собственно.

– А вы не планируете… обратиться к врачу?

– Планирую. Конечно. Все чаще и чаще. Но потом вдруг все приходит в норму, и я начинаю думать: ого, я восстановился. Вам знакомы такие жуткие истории, да?

– А вам?

– Знакомы. О том, как… прелюдия затягивается, ее сменяет неловкость, а потом невыносимый стыд.

Вот, значит, куда она несется во весь опор, если представить, что на пути не будет каких-нибудь других остановок? Она привыкла думать, что виагра и прочее возникает где-то в конце пути – скажем, в Плимуте, если направляешься в Корнуолл. А что происходит на остановках Рединг, Бат, Бристоль-Темпл-Мидз? Что служит интимным эквивалентом бристольского вокзала Темпл-Мидз, она не знала, – видимо, задремала и проехала эту остановку.

– Это весьма неаппетитно, я понимаю. Но непредсказуемая природа этого дела всегда сбивает с толку.

– Вы обнаружили какую-нибудь логику в этом «и так и этак»?

Майкл вновь обратился к своему бокалу.