Совсем чужие

Быстро возвратился он к автомашине, резко надавил на стартер. Машина будто выпрыгнула из ямы, набрала скорость и вскоре оставила позади станцию.

— Папа, ну где ты так долго был? Я тебя заждался! — слышался ему издалека звонкий голос Игорька. Он всегда его ждет. Много у него с отцом дел. Там, в уголке, где отвели Игорю место для игрушек, лежит недостроенный самолет, а в сенях — дрожки без колес. Ждет ли он его теперь? Не забыл ли? Сам Григорий частенько его вспоминал в командировке. Иногда он во сне чувствовал, будто Игорек был рядом, садился верхом и скакал: «Гоп, гоп…» Григорию хотелось повернуться на бок, но он боялся, как бы не упал Игорек. Вдруг вскакивал и — рукой по постели. Но никого: приснилось.

Приехав в село, Григорий сразу направился домой. Высокий тополь встретил хозяина радушным шепотком листьев. Разбросав по сторонам сучья, он будто распрямил богатырские плечи, гордился своей могучей силой и красотой. А рядом с ним наклонилась чахлая березка с кривым коленцем, посаженная Мариной после свадьбы.

Григорий подошел к дому. На двери висел большой навесной замок. «Куда они ушли?» Бегом бросился к школе. Поднялся на крыльцо, застучал каблуками по коридору и рванул дверь. В квартире — тишина. Через открытое окно передней комнаты слышно было, как во дворе тети Маши кудахтала курица. Страх овладел им, почти такой же, как там, за рекой, в лесу, когда отца придавило спиленным деревом. Тогда мужики для армии заготовляли лес. Отец ничком уткнулся в траву, стонал протяжно, глухо. Григорий снял с него фуражку. Клок мокрых волос прилип ко лбу. Отец открыл помутневшие безжизненные глаза, тихо-тихо попросил:

— Сынок, дай водицы…

А к вечеру он умер.

Предчувствие беды сковало Григория. Он медленно подошел ко входу во вторую комнату, вяло сдвинул портьеры.

Игорек, сидя на полу, играл в своем уголке. Заметив Григория, он легко и быстро вскочил, подбежал. От радости у него дрожали губы.

— Папочка! — сказал он. — На ручки!

— Здравствуй, сынок! — взволнованно произнес Григорий.

Он поднял Игорька, и тот, ощупывая его заросшее в командировке лицо, жаловался:

— Ты приехал, а мама уехала на паровозике.

Анастасия Семеновна лежала на постели лицом к стене, укрывшись пуховым платком, и голоса своего не подавала.

— Почему переехали сюда? — спросил у нее Григорий.

— Прости меня, Гриша… Заболела… И сердце, и голова болит, — слабым голосом заговорила она. — Не знала я всей вашей истории. А как узнала, видишь, слегла. Видно, помру скоро. При них-то держалась, а как уехали, сразу свалилась…

Она замолкла, потихоньку стала поворачиваться навзничь.

Григорий поглядел на нее и ужаснулся. Щеки у Анастасии Семеновны ввалились, глаза спрятались в темных впадинах, а изможденное лицо свернулось в кулачок.

— Пока ты был в командировке, прибыл Николай. Он окончил институт и приехал сюда работать. Как появился в селе, сразу пришел к нам. Ну и начались у них всякие разговоры. Я на них наскакивала не знаю как, — продолжала она едва слышно, — но ничего не могла сделать… Оказывается, они переписывались последний год. Я-то не знала, а ты, сказывала Марина, догадывался. Теперь они решили сойтись. У них ведь дите… Поехал в Первомайск устраиваться на работу инженером в какую-то ЛТУ. Ну и Марина с ним. Дня через два приедет и будет с тобой разводиться. Ты еще молодой…

Анастасия Семеновна закашлялась. Протянув руку, она взяла с подоконника стаканчик с лекарством, с трудом приподнялась, отпила немного и добавила:

— Найдешь себе жену поспокойнее… Еще лучше… Не расстраивайся особо. А то видишь, что со мной случилось… А Игорька они возьмут с собой, как только устроятся где-нибудь на квартире. И ты им не препятствуй… Любовь трудно найти, а потерять легко. Забери ключ на этажерке и иди с миром.

Григорий расстегнул ворот. Жарко. Чего он так страшился, случилось. Сев на диван, он опустил Игорька на пол. Коробка с игрушкой, висевшая на бечевке у него на пальце, сорвалась, стукнулась об пол, загремела в тишине.

— Папочка, это ты мне купил? — чуть слышно спросил Игорек.

— Да, — отчужденно ответил Григорий, но тут же поправился, ласково сказал: — Я вместе с мамой тебе купил.

Игорек сразу засиял, с восторгом похвалил:

— Молодцы ребята! — и тут же сунул нос в коробку. Развязав веревочку, закричал: — Во, какой паровозик! Смотри, смотри, бабушка!

Но вдруг задумался, проникновенно заметил:

— Мой паровозик маленький, хороший. Он никуда от меня не уедет.

У Григория потекла по щеке слеза.

— Вот ведь какой, — промолвила Анастасия Семеновна. — Родного отца дядей называл, а тебя — папой. Полюбил. Дай бог, чтобы он к этому Кольке хотя бы привык.

Григорий встал, высыпал на стол гостинцы:

— Прощайте, — и шагнул к выходу, но тут же остановился, поднял Игорька, поцеловал, бережно опустил на пол и скрылся за портьерой.

— Папа, ты куда? — упавшим голосом спросил Игорек — Я тебя ждал! — и заплакал жалобно, безутешно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ