Читаем Современный русский язык полностью

5. Словообразовательные диалектизмы — слова, получившие в диалекте особое аффиксальное оформление: певень (петух), гуска (гусыня), телок (теленок), земляница (земляника), братан (брат), шуряк (шурин), дарма (даром), завсегда (всегда), откуль (откуда), покеда (пока), евонный (его), ихний (их) и т. д.

6. Морфологические диалектизмы — не свойственные литературному языку формы словоизменения: мягкие окончания у глаголов в 3-м лице (идеть, идуть); окончание -ам у существительных в творительном падеже множественного числа (под столбам); окончание у личных местоимений в родительном падеже единственного числа: у мене, у тебе и др.

Диалектные особенности характерны также и для синтаксического уровня, и для фразеологического, однако они не составляют предмет изучения лексической системы языка.

§ 39. Значение диалектизмов в русском языке.

На протяжении всей истории русского литературного языка его лексика пополнялась диалектизмами. Среди слов, восходящих к диалектным источникам, есть межстилевые, нейтральные: земляника, пахать, улыбаться, очень, а есть слова с яркой эмоциональной окраской: чепуха, морока, аляповатый, нудный, мямлить, прикорнуть Большинство диалектизмов связано с жизнью и бытом русского крестьянства, так что многие слова этих тематических групп в современном литературном языке по происхождению диалектные: батрак, хлебороб, вспашка, боронование, зеленя, зябь, борона, веретено, косовица, доярка и под. Многие из этих диалектизмов вошли в литературный язык уже в наше время почин, новосел, шумиха, умелец.

Особенно характерно для современных языковых процессов пополнение лексики этнографизмами. Так, в 50-60-е годы литературным языком были освоены сибирские этнографизмы падь, распадок, шуга и др., еще ранее — тайга, сопка, филин. (Именно эти слова некогда послужили поводом к выступлению М. Горького против увлечения писателей «местными речениями», однако язык принял их, и они даются в словарях без ограничительных помет.)

Один из путей проникновения диалектизмов в общеупотребительный язык — использование их писателями, изображающими жизнь народа, стремящимися передать местный колорит при описании русской деревни, создать яркие речевые характеристики деревенских жителей. К диалектным источникам обращались лучшие русские писатели — И.А. Крылов, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой и многие другие. У Тургенева, например, часто встречаются слова из орловского и тульского говоров: большак, бучило, лекарка, зелье, панева, гуторить и др.; непонятные читателю диалектизмы он разъяснял в примечаниях.

Современные литераторы также охотно используют диалектизмы при описании деревенского быта, пейзажа, при передаче склада речи своих героев: Все вечера, а то и ночи сидят [ребята] у огончиков, говоря по-местному, да пекут опалихи, то есть картошку (Абр.); — Не ешь, вот и слабость, — заметила старуха. — Может, зарубим курку — сварю бульону? Он ить скусный свеженькой-то — Не надо. И поисть не поем, а курку решим — Хоть счас-то не ерепенься!.. Одной уж ногой там стоит, а ишо шебаршит ково-то (Шукш.).

Следует различать, с одной стороны, «цитатное» употребление диалектизмов, когда писатель вводит их как иностилевой элемент и читатель понимает, что это речь героев, а не автора; и, с другой стороны, использование диалектизмов на равных правах с лексикой литературного языка как стилистически однозначных лексических средств. Цитатное употребление диалектизмов в художественном тексте обычно стилистически мотивировано, если автор соблюдает чувство меры и не увлекается непонятными читателю местными словами, разъясняя те диалектизмы, которые могут затруднить восприятие. Стремление же вводить диалектизмы в художественную речь на равных правах с литературной лексикой чаще всего получает негативную оценку. Сошлемся для примера на поэтические строки, смысл которых может остаться загадкой для читателя: Плавал одаль белозор; Склон с прикрутицей муравится

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки