Современная любовь

Я никогда не думала, что всё так закончится. Что я дойду до такого: стану соперничать с Родриго. Многие годы это меня не волновало. Теперь это всё, что меня волнует, никогда не выходит из головы. Когда мы вместе, я чувствую напряжение. Что-то давит на меня, и я отдаляюсь от него. Но это не просто «что-то». Это конкретный человек, Родриго. Родриго же не какое-то животное или неандерталец, который бьет себя в грудь и поигрывает дубиной. Я знаю, что он не такой. Я уверена: если бы я рассказала ему, что соперничаю с ним, он бы очень удивился. Он воспринял бы это с недоверием. Возможно, это могло бы его задеть или даже ранить. Так что я ничего ему не говорю. Просто бывает, что я зверею. В последнее время это происходит всё чаще. Я как загнанный зверь, постоянно готовый напасть. Готовый в любой момент молниеносно отпрянуть. Готовый обнажить клыки и дать отпор врагу. И вот мы сталкиваемся лицом к лицу, летят искры. По крайней мере я – оказываюсь лицом к лицу с мучителем. Одному богу известно, как он это видит. Мы оба осознавали, что это конфликт. Это точно. Но неужели, когда между нами пробегает черная кошка, я для него становлюсь еще одной женщиной не в себе, как он для меня – просто еще одним мужчиной-агрессором? Неужели из-за этого напряжения он тоже начинает всё обезличивать? Я вздрагиваю, когда представляю нас такими. Мы снова – пещерные люди. У него в руках дубина. Я с пробитой головой лежу, переброшенная через седло. Нет. Всё не так. У нас пещерный стиль образца 1976 года. Всё гораздо тоньше. Ссора возникает без причины, из ниоткуда. Бабах! Всё, что было Шарлоттой и Родриго, исчезает. Две голые экзистенции сталкиваются лицом к лицу. Это всегда тупик, из которого можно выйти, лишь если кто-то из них, Шарлотта или Родриго, пойдет на попятную, объявит перемирие. Если мужчина и женщина сложат оружие. Это уже не те мужчина и женщина, которые ложились в одну постель. Эти двое еще больше обнажены, они гораздо ближе к своей сущности. У них нет имен. Женская сущность соединяется с мужской, а всё остальное охотно, по обоюдному желанию, перестает ими восприниматься, перестает для них существовать. Это не проблема. Но стоит встать с постели, начать готовить еду или выйти на прогулку – бабах! Я в обороне. Вот в чем кроется реальная проблема: в ощущении, что нужно обороняться. В ощущении, что я заняла оборонительные позиции. Не представляю, когда это началось. Мне кажется, никакого начала нет. Череда небольших и неочевидных происшествий – а затем защитный механизм вдруг становится частью тебя. Словно обнаруживаешь тайную лестницу в собственном доме. Ступени ведут прямо на чердак, а когда ты открываешь дверь, оттуда выпадает скелет. Сюрприз. Ты думала, скелета давно уже нет. А выходит, он всегда был там, и теперь он внутри тебя – болтает без умолку. Он борется за всё, чего у него никогда не было: деньги, имущество, власть, успех. За всё то, чего ты всегда хотела, что вечно было и навеки останется в руках этих ебаных треклятых мужиков. Что бы ты ни делала, чего бы ни достигла, всё равно ты живешь в мире, где всем владеют, правят и распоряжаются мужчины. Все эти чувства вновь просыпаются в тебе, когда ты залезаешь на чердак. Вот почему не стоит находиться в этом дурацком месте. Там нет ничего, кроме борьбы, борьбы изо всех сил: вот стены, а вот ты восстаешь против стен. Ты можешь толкать их, сколько хочешь, они не сдвинутся ни на йоту. Ты заняла тотально слабую, откровенно глупую позицию. У тебя нет ничего, кроме простроенных линий: ты и мировое зло; маленькая девочка против большого плохого мира. У тебя нет ни одного шанса. Ты будешь разгромлена, ведь ты стоишь и сама просишь об этом. Стоишь в своей слабой позиции, не в силах от нее отказаться, ты скована настолько, что тебе не сделать шаг. Ты просто обязана потерпеть поражение. Очень глупо занимать такую позицию и еще глупее в ней оставаться. Забудь о том, как ты сюда попала, просто выбирайся. Не держись за эту позицию, в которой всё превращается в фигуру речи: мир – подземелье, где кишат смертоносные змеи; мир – это шкаф, полный скелетов, которые неминуемо тебя схватят. Не держись за позицию, в которой мир – черно-белый и в нем есть только хорошие и плохие парни, мы и они, сильные и слабые. Где всё сводится к простой формуле: женщины vs мужчины – следовательно, я vs Родриго. Это гнилые выводы. Настолько гнилые, что источают вонь, меня от них тошнит. Меня тошнит, когда я слышу, как тупо приравнивают одно к другому, и когда сама делаю это. Жесткость приравнивают к силе, а мягкость к слабости. Женщины должны стать жестче, чтобы не быть слабыми. Мужчины – стать мягче, иначе их не будут считать за людей. Я должна обороняться, чтобы Родриго не выводил меня из равновесия. Да пошло оно в пизду! Он никакого отношения не имеет к моему равновесию. Я сама нарушаю свое равновесие. Я такая неустойчивая, это вгоняет меня в тоску. Например, я решила, что отсутствие денег и отсутствие любви – одно и то же. Нищета довела меня до таких эмоций. До дешевых эмоций. Я испытываю голод и чувствую себя ненужной, мне нужна любовь, любовь, любовь, больше любви, чем кто-либо в состоянии дать. Даже Родриго не сможет так любить. Даже десять тысяч Родриго. Я должна различать деньги и любовь. Вот в чем сейчас моя проблема. Я устала не делать различий. Я знаю, когда время работать, а когда – собирать урожай. Я знаю, что прямо сейчас пора учиться зарабатывать деньги. Не нужно усложнять. Работа – это только деньги, и больше ничего. Нужно просто найти работу. Устроиться официанткой, подойдет любая дурацкая должность. Только не становиться жертвой. Что до любви, то я оставила письмо, сделала свой шаг, теперь дело за Родриго. Если он не ответит, я это переживу; узнаю, как принимать последствия несдержанности. Кто знает, может быть, моя большая ошибка, мой сумасшедший взрыв эмоций разрушил нашу связь, но это не разрушит мою жизнь. Я отпущу его, его любовь, наверное, как-нибудь отпущу и дружбу, но я не дам этому ужасному хаосу победить и обесценить всё, что происходило. От одного сильного удара прошлое никуда не денется. Всё, что было между нами, было реально для каждого из нас, было реально для нас обоих. Все эти годы были полны впечатлений, мы работали и постигали новое. Это были годы моего взросления. С Родриго или без него, что бы ни случилось, это время останется со мной. Оно – моя опора. Это то, на чем я стою, и с этим ничего не поделаешь.