Совокупный грех

– Деньги у них пропали, – признался я. – Пятьсот тысяч рублей.

– Ого! – сделала круглые глаза Вероника и подалась вперед так, что ее внушительных размеров грудь легла на стол. – Вот деньжищи-то держат дома! Богатеи! Мне таких и за полтора года не заработать! – Она покачала головой и категоричным тоном сказала: – Нет, Тимофей деньги не возьмет! Не такой он человек!

Не любитель я больших женских грудей, но некоторые части женского тела – независимо от того, привлекательны они для меня или нет, – имеют особенность притягивать взгляд помимо моей воли. Так что мне стоило больших усилий удерживать его на уровне лица собеседницы.

– Ну, вот ты и помоги ему доказать свою невиновность, – подхватил я. – Расскажи всю правду.

– А что я-то? – Вероника отклонилась назад, и ее грудь колыхнулась как стоящие у причала два катера от набежавшей волны. – Я всегда правду говорю. Чего мне скрывать-то. Спрашивай.

Я запил чаем очередной кусок пирога и поинтересовался:

– А с Тимофеем-то у тебя серьезно, али как?

– А как получится, – уклончиво ответила хозяйка дома.

Я усмехнулся и с укоризненным видом покачал головой:

– А обещала говорить откровенно.

– Так я и говорю откровенно, – смутилась вдруг Вероника. – Кто его знает, как получится. Но я не против, чтобы получилось. Мужик-то он вроде ничего – не пьет особо, не курит, что нынче редкость. Мужик нынче сам знаешь какой пошел. Если холостой, то либо пьяница, либо наркоман, либо гомик, прости меня Господи. В общем, в моем возрасте выбора-то особого и нет. А этот серьезный, солидный, основательный. Живу я одна. С первым мужем разошлась, бог детей не дал, пил он, и что-то там у него не в порядке по мужской линии было – зачать от него не могла. Мама у меня два года назад умерла, дом пустой, одиноко мне. Любви, конечно, особой к Тимофею у меня нет, но вот без мужика тяжело. В хозяйстве мужик всегда пригодится. Так что если замуж позовет, я соглашусь…

– Пироги у тебя превосходные, – похвалил я, вкушая отменную домашнюю пищу, каковая мне, холостяку, редко когда перепадает, если только вот так вот в гостях.

– Так для Тимофея-то и пекла, – призналась хлебосольная зазноба прапора. – Завтра он должен прийти, ему по понедельникам выходной дают, я сегодня с утра и настряпала. Вас-то, мужиков, ублажать надо – холить, лелеять да кормить до отвала, тогда вы покладистые бываете.

– Это точно! – хохотнул я, косясь на еще один кусок пирога и раздумывая: съесть или Легкову оставить? А, обойдется бывший прапор, и так толстый, и взял еще кусочек. – А в четверг, Вероника, вы с Тимофеем встречались?

Хозяйка глянула на потолок…

– Три дня назад-то? – проговорила она, наконец найдя в «потолочном расписании» нужную строчку, и опустила ко мне взгляд. – Да, встречались.

– А ты что, в четверг не работала, что ли? – подивился я.

– Так я же медсестра, – промолвила Вероника, поведя пухлыми округлыми плечами, словно говоря, чего тут непонятного. – Работаю сутки через двое. В среду отдежурила, в четверг и пятницу дома была. В субботу работала, теперь вот в воскресенье и понедельник дома.

Я наконец-то до отвала наелся и откинулся на спинку стула. Полежать бы теперь часок на печке у хозяйки дома, да Легков еще приревнует.

– Так он что, в четверг вне графика приходил? – спросил я, поглаживая живот, прилично увеличившийся в объеме.

– Ну, да, – отчего-то хихикнула хозяйка дома. – Я и не ждала его, а он вдруг позвонил и сказал, что сейчас появится.

– А во сколько он заявился? – сыпал я вопросами.

– Около часу дня, – не моргнув глазом, ответила Вероника. – По телевизору как раз сериал закончился.

«По времени все сходится, – прикинул я в уме. – Хозяева уехали в двенадцать, Тимофей выждал немного времени, а потом отправился в Окатышково, до него тридцать минут идти, как раз к часу и был у своей зазнобы».

Но я все еще не терял надежды подловить на лжи Легкова.

– А ушел во сколько? – спросил я вслух.

– Ну, точно не могу сказать, – снова повела пухлым плечом хозяйка дома и пододвинула ко мне тарелку с колбасой и сыром. – Ты ешь, ешь… Ну, думаю, часов около восьми. Темно уже было.

После пирога какая колбаса и сыр? Я замахал руками:

– Спасибо, Вероника, наелся на неделю вперед… А часа в четыре что вы делали? – спросил я и в ожидании ответа затаил дыхание – уж очень мне хотелось знать, чем занималась в этот момент влюбленная парочка.

Вероника вскинула на меня лукавый взгляд.

– Ты, наверное, ждешь, что я скажу тебе – мы сексом занимались?

После пирога жуть как хотелось пить. Я потянулся к чайнику, налил в чашку чаю и взялся за варенье, как оказалось, клубничное.

– Нет, подробности ваших кроватных дел меня не интересуют. Но я очень хочу, чтобы в это время Тимофей находился подальше от места кражи и чтобы это мог бы подтвердить видевший его человек, и желательно не один.