Совокупный грех

Я оставил машину на дороге, подошел к невысокому забору с калиткой и, не увидев нигде кнопки звонка, собрался уж было позвать хозяйку, как она сама появилась на крыльце. Очевидно, поджидала меня, увидела в окно подъехавшую машину и вышла встречать. Приятно, черт возьми, когда тебе такое уважение выказывают.

– Вероника?! – с вопросительной интонацией проговорил я.

– Игорь?! – в свою очередь спросила женщина.

Я поднял в знак приветствия руку.

– Будем считать, что пароль и отзыв названы, мы с вами являемся именно теми людьми, за кого себя выдаем, и теперь можем говорить на явочной квартире, не таясь друг друга.

Молодая женщина, по-видимому, была простым и открытым человеком. Она непринужденно хохотнула:

– Ну, прямо шпиен заморский! Агент 007!

– Бонд! – сказал я, делая вид, будто приподнимаю шляпу. – Джеймс Бонд! Разрешите войти, сударыня?

Мой игривый тон, по-видимому, импонировал хозяйке дома. Казалось, она вся лучилась от удовольствия, которое я ей доставлял, болтая всякую чушь.

– Да проходи уж, – признав, очевидно, во мне своего в доску парня, перешла она с ходу на «ты».

– О, мерси, мадемуазель!

Нас разделяло расстояние метров пятнадцать. Я открыл калитку и направился к крыльцу. Пока приближался, разглядывал зазнобу прапора в отставке. О вкусах не спорят, я люблю худеньких, Легков – пухленьких. Стоявшая на крыльце рыжеволосая женщина лет тридцати пяти напоминала всем своим обликом сдобную булочку, наряженную в домашнее цветастое платье, теплые колготки, теплые тапочки и накинутый на плечи пуховый платок. И лицо у нее, словно у булочки, было румяным, с будто взошедшими на дрожжах пухлыми щечками, носиком бульбочкой, губками бантиком и выпуклым лбом.

– Ну, пойдем, Бонд! – кокетливо повела заплывшими глазками хозяйка дома в сторону дверей, приглашая таким образом следовать за ней, и, повернувшись спиной, переступила порог.

Я, отаптывая с обуви снег, вошел следом в сени, затем в дом.

– Раздевайся, раздевайся, – прощебетала молодая женщина, сбрасывая платок на стоявший в коридоре стул. – В доме тепло.

Я, продолжая разыгрывать балагура, проговорил:

– Хоть в доме и тепло, можно, я пока не буду раздеваться, а сниму только куртку?

– Ох, Джеймс, – то ли одобрительно, то ли укоризненно покачала головой Вероника. – Ох, Бонд! Веселый ты человек!

– Да и ты не из угрюмых! – рассмеялся я, снимая куртку и вешая ее на крючок.

– Ну, давай чай будем пить, – предложила Вероника, направляясь в зал и при этом отчаянно крутя крепким круглым задом. – Я пока ждала тебя, чай заварила да на стол собрала.

«Нет, Вероничка, не соблазнишь ты меня, – подумал я, проходя по комнате мимо жарко натопленной печи. – Не буду я наставлять рога Легкову. Хватит того, что наставил их Шумилину. Для одного дома два рогоносца многовато будет. Так что будь спокоен, Тимоха, за добродетель своей зазнобы!»

Я переступил порог и вошел в зал. Он был обставлен еще по советским стандартам: мебельная стенка, громоздкий кинескопный телевизор, швейная машинка «Чайка» и прочие навороты прошлого века.

Меня здесь действительно ждали. На круглом столе, застеленном белой скатертью, стоял пузатый чайник, бутылка с каким-то темным алкогольным напитком, пирог, печенье, варенье, сахар, сыр, колбаса. Вот, простая русская женщина знает, что требуется мужику в шесть часов вечера, вошедшему с мороза в дом. Не то что у нуворишей Шумилиных – никто не то что чаю, стакана воды не предложил.

При виде пирога у меня слюнки потекли. Страсть как люблю свежую выпечку.

– Где здесь у тебя руки можно помыть?

– Да там же в кухне водопровод, ты прошел мимо него, – хлопоча возле стола, откликнулась Вероника.

Я помыл руки и вновь вернулся в зал.

– А ты где с Легковым-то познакомилась? – спросил я, вытирая полотенцем, которая подала мне хозяйка дома, руки и усаживаясь за стол.

– Это с Тимофеем-то? – Она придвинула ко мне блюдо с пирогом. – Ты кушай, кушай! Сама пекла. – Она налила мне чаю в бокал и тоже придвинула. – Мы с Тимофеем случайно познакомились, когда вместе ехали на рейсовом автобусе сюда в нашу сторону. Рядом сидели, разговорились, на одной остановке вместе и вышли. Ему через лесок направо нужно было к элитному поселку, а мне налево – в Окатышково. Сумки у меня тяжелые были, вот он и вызвался их донести. Так и познакомились. – Вероника вдруг пытливо посмотрела на меня. – Так что Тимофей натворил-то?

– Ничего не натворил, – ответил я, уплетая за обе щеки пирог, он оказался с моей любимой капустной начинкой и на удивление вкусным. – У его хозяев Шумилиных пропало кое-что в доме. Они подозревают троих человек, в том числе и Легкова. Вот меня и наняли как частного сыщика найти того, кто украл.

– Что пропало-то? – в светло-карих глазах Вероники читалось неприкрытое любопытство.

Я довольно часто бываю с людьми откровенен, когда мне от них хочется что-то узнать. Ведь откровенность вызывает ответную откровенность у собеседника, чем я иной раз и пользуюсь. Решил воспользоваться и в этот раз, да и не хотелось мне хитрить или что-то скрывать от этой простой молодой женщины.