Совокупность лжи

Феррис ушел из своего кабинета в полпятого, несмотря на мольбы секретаря, которая показывала ему на груду скопившейся корреспонденции. Это подождет, сказал ей Феррис. Он хотел хоть немного подремать перед встречей с Алисой. Дома он попытался поспать, но был слишком взвинчен, поэтому включил телевизор и принялся смотреть трансляцию футбольного матча из Катара, чтобы скоротать время до выхода. По дороге к Алисе он заехал купить цветов. Феррис решил составить сложный букет из лилий и орхидей. Большие, вычурные цветы, слишком броские для такого человека, как Алиса, но с его стороны это было определенным заявлением. Флорист принялся тщательно, веточка за веточкой, компоновать букет, брызгая их лаком и увязывая веревочками и ленточками в сложную конструкцию. У Ферриса уже появились сомнения, что этот букет можно будет хоть как-то развернуть. Посмотрев на часы, он пробормотал себе под нос, что уже опаздывает, но флорист понимающе улыбнулся и продолжил свои магические процедуры.

Квартира Алисы находилась в старом каменном доме, построенном, наверное, еще во времена Оттоманской империи. В свое время он, должно быть, принадлежал богатому купцу, судя по вычурной резьбе по камню и черепице высшего качества. Феррис поднялся по лестнице на второй этаж и постучал в дверь, раскрашенную в веселые пастельные тона. Когда Алиса появилась в дверях, он замер, восхищенно глядя на нее. Ее лицо светилось свежестью и мягкостью, светлые волосы были убраны назад, открывая изящную шею, а в темно-карих глазах искрилось игривое предвкушение. На ней было черное платье с декольте, подчеркивающее фигуру.

— Ну, привет, — сказала она, ослепительно улыбаясь и беря его за руку.

— Ты выглядишь… потрясающе, — сказал Феррис. Он стоял в дверях, неуклюже держа в руках огромный букет цветов.

— Под стать им, — ответила она слегка шутливым тоном, забирая у него цветы. Потом она потянула его за руку внутрь квартиры. — Посиди в гостиной, пока я поставлю это в воду.

Разорвав огромную обертку букета и бросив ее в мусорную корзину, она принялась искать подходящих размеров вазу для этакого куста, который принес Феррис.

Квартира походила на шкатулку для самоцветов в восточном стиле. Она была наполнена сокровищами, накопленными здесь еще прежним владельцем, о которых и нельзя было догадаться, глядя на дом снаружи. Стены и потолок были отделаны благородными породами дерева, перламутром и золотой фольгой. Они были украшены фресками с пейзажами арабских стран — Левантийской бухты в Александрии, горы Ливан с покрытой снегом вершиной, золотого купола иерусалимской мечети Аль-Акса, плодородными равнинами Дамаска. Дальняя стена представляла собой ряд окон с видом на сад с фонтаном, окруженным деревьями и кустами. Даже сейчас, в ноябре, некоторые из них цвели. Тихо звучала арабская музыка. Прислушавшись, Феррис узнал голос ливанского певца Файруза, певшего о простой арабской деревенской жизни так, что и у женщин, и у мужчин слезы на глаза наворачивались. Алиса вернулась с кухни, неся огромную вазу цветов.

— Удивительная квартира, — сказал Феррис. — Ты и не говорила мне, что она такая красивая.

— Ты не спрашивал. Как бы то ни было, очевидно, что, когда ты отвозил меня домой, ты посочувствовал тому, что я живу в старом квартале. У тебя это в глазах было. Старый дом, без кондиционера, разве он может быть хорошим? Черт с ним, подумала я. Если он не может признать это хорошим, даже увидев своими глазами… — Алиса подмигнула ему. — На самом деле я хотела сделать тебе сюрприз.

Она принесла из небольшого холодильника бутылку вина и закуски — фисташки, перепелиные яйца с каменной солью и перцем, оливки, сладкий перец и морковь. Феррис все еще никак не мог прийти в себя, ошеломленно глядя на нее. Он сел на диван рядом с ней и взял ее за руку. Такая крошечная. Ему не хотелось говорить, только быть рядом с Алисой, но что-то сказать было необходимо.

— Я скучал по тебе, Алиса, — сказал Феррис. — Извини, что так долго не мог приехать. Каждый день вдали от тебя я мечтал о том, что буду с тобой.

Она ответила не сразу:

— Я испугалась, Роджер. Когда ты не вернулся через две недели, я начала думать, что ты уже никогда не вернешься. Я поговорила со своей подругой из посольства, и она сказала, что никто не знает, когда ты вернешься. Когда я это услышала, я разрыдалась. Я так боялась, что ты не вернешься ко мне. Думала, что вся эта кутерьма захватила тебя с головой.

Феррис обнял ее. Она расслабилась и прижалась к нему. Он вдруг понял, что она плачет.

— Не горюй, — сказал он. — Я уже здесь.

— Я не печалюсь. Я радуюсь. Просто не хочу, чтобы с нами что-то случилось. Мир сходит с ума. Хотела бы я укрыться от этого безумия в таком прекрасном месте.