Совет Девяти

– Я люблю круассаны с маслом и джемом на завтрак. Круассанов на рынке не было, зато был белый хлеб.

– Боюсь спросить, сколько буханок вы купили.

– Одну, – сложив руки на груди, отозвалась принцесса.

– То есть вы любите, когда масла в… восемь-девять раз больше, чем собственно хлеба?

Омарейл почувствовала, что начинает заводиться из-за его насмешливого тона. Ей стоило больших усилий сходить в магазин и на рынок, купить продукты, доставить их домой, а он вел себя как последний дурак.

– Продавщица сказала мне, – цедя сквозь зубы, ответила Омарейл, – что масло хранится долго, его можно покупать впрок. А вот хлеб лучше каждый день покупать свежий.

– А там что? – воскликнул Даррит, указывая на полку.

– А там сыр.

– Целая головка! Ради всего святого…

Девушка развернулась и вышла из кухни. Даррит последовал за ней.

– Как вы все это дотащили? – снова спросил он.

– Мне помогли, – буркнула она.

Мужчина с телегой, запряженной худенькой серой лошадкой, помог девушке, доставив и ее, и продукты к порогу дома.

– А здесь что происходит? – уточнил Норт, озираясь.

Омарейл огляделась. Теперь, когда он обратил ее внимание на комнату, принцесса готова была признать, что в ней царил легкий беспорядок. На столе и тумбе стояла посуда, из которой она ела, на стуле висел плащ, на буфете лежали покупки, которым девушка не нашла места на кухне. На полу были оставлены чашка и перевернутая корешком вверх книга – Омарейл читала, сидя прямо на понравившемся ей коврике. Когда пришел Даррит, она поспешила к нему навстречу, не позаботившись об оставшихся вещах.

Чуть покраснев, девушка пожала плечами. Она не помнила, чтобы когда-либо ей было так стыдно. Но в то же время ее начало душить раздражение потому, что Даррит заметил только то, что она сделала не так. Она с досадой спросила:

– Что ты от меня хочешь?

Даррит верно оценил настроение собеседницы и немного помедлил с ответом:

– Я был бы благодарен, если бы вы оказали мне помощь и поддержку в бытовых вопросах нашего совместного существования.

Злость немного отступила. Омарейл устало опустилась на стул, чуть ссутулившись – Король и Королева обязательно прокомментировали бы недопустимость такой позы для наследницы престола.

– Я думаю… я привыкла, что кто-то убирает за мной. У меня не было мысли унести посуду, хотя сейчас я вижу, что в комнате беспорядок. Я сама не люблю, когда грязно и не прибрано, но… в Орделионе слуги прибирались в моей комнате как минимум один раз в день, а поднос с едой и грязной посудой просто приезжал и уезжал по нажатию кнопки.

Даррит несколько мгновений смотрел на Омарейл, а затем примирительно сказал:

– Давайте сделаем это вместе. И расскажите, как прошел ваш день.

Когда с комнатой было покончено, они приступили к приготовлению ужина. Пока варились картошка и свекла, Даррит предложил нарезать лук и огурцы.

Принцесса потянулась за луковицей, но Норт остановил ее, пододвинув вместо этого тарелку с огурцами.

– Но я хочу порезать лук! Я люблю лук. Мне часто готовили луковый суп и луковый пирог.

– Резать лук – не слишком приятное занятие, – начал было Даррит, но Омарейл подняла руку, призывая его замолчать.

– Я смогу!

Первые несколько секунд все шло хорошо: плод приятно хрустел под ножом и резался довольно легко. Но вдруг девушка почувствовала острое жжение в глазах.

– О небеса, Норт! – закричала она, прижав пальцы к сомкнутым векам. – Мои глаза! Мои глаза! Помоги!

В ту же секунду он приблизился к ней, отбирая нож из рук.

– Что происходит? – воскликнула Омарейл, размазывая слезы.

Глаза нестерпимо жгло. Она пыталась избавиться от боли, растирая веки, но становилось лишь хуже. Даррит наконец сумел найти решение и, смочив полотенце в ведре с водой, начал умывать лицо девушки, отпихивая руки, которыми та пыталась тереть глаза.

Почувствовав облегчение, она застыла. Жжение прекратилось, принцесса смогла взглянуть на Даррита.

Он улыбался. Омарейл сперва решила, что ей показалось – или ожог роговицы привел к галлюцинациям. Но нет, он точно улыбался, потому что смех слышался и в голосе, когда Даррит спросил:

– Может быть, все же это сделаю я?

Затем он рассказал ей об особенности свежего лука. О том, что тот всегда вызывает слезы, и последнее, что нужно делать в такой ситуации, – лезть в глаза пальцами, покрытыми соком.

– Не вижу ничего смешного, – пробормотала Омарейл, однако в следующее мгновение ее губы сами расплылись в улыбке.

А потом Омарейл с мрачным удовольствием наблюдала, как плачет сам Норт.

– Уже не так весело, правда? – пробормотала она, на что он лишь хмыкнул и смахнул слезу тыльной стороной ладони.

Лед между ними треснул, и ужин прошел в мирной, даже приятной обстановке. Даррит рассказал, что лично познакомился с Бордорой.

– Непростой, прямолинейный и резкий, – дал ему характеристику Норт, задумчиво потирая щеку со шрамом. – Приверженец простоты в быту, постоянства в суждениях и четкого соблюдения традиций.

– То есть и вправду зануда? Как я и говорила? – уточнила Омарейл, откусывая кусок хлеба с маслом.

Норт чуть нахмурился, размышляя над ответом: