Совет Девяти

– В самом деле, – тут же подключился Даррит, – не предлагаете ли вы, Ваше Высочество, дать народу понять, что их небольшое вмешательство, в общем-то, не восстание даже, а всего лишь незначительные волнения способны привести к такому масштабному событию, как отречение?

– Вы, по сути, предлагаете короне продемонстрировать слабость перед народом… – мягко добавил Белория.

– Поставить под угрозу всю нашу систему управления, – кивнул Даррит, глядя принцу в глаза.

Омарейл ощущала, как менялась обстановка. Она чувствовала зарождающийся страх. Он исходил не только от ее дяди, но и от других присутствующих.

– Мы здесь все свои, – тихий голос Белории разорвал давящую тишину, – поэтому можем смело высказывать даже радикальные мысли. Но я был бы на вашем месте осторожнее в иных кругах, Ваше Высочество. Кто-то может принять подобные высказывания… за измену…

Эти едва слышные слова оглушили всех, кто сидел за столом.

– Ну что вы, господин Белория, – с фальшивым осуждением проговорил Даррит, – Его Высочество лишь печется о благополучии Ордора.

– Я это, разумеется, понимаю, – с не менее наигранным беспокойством отозвался Белория. – Я лишь пытаюсь представить, как подобные рассуждения могут быть восприняты другими людьми. В том числе Его Величеством. Боюсь даже представить, как Совалия подойдет к нему и сообщит, что принц Алоис предлагает принцессе Омарейл отречься…

– Но это была полностью ее идея! – тут же воскликнул дядя Омарейл, проглотив наживку.

– О, я так и думал! – сердечно отозвался Белория, даже приложив руку к груди, будто демонстрируя искренность своих слов и полное расположение к собеседнику. – Такие вопиющие мысли не могли прийти в голову столь здравомыслящему человеку, как вы. Чувствуется неопытная в политике женская рука.

– Нет ничего хуже не до конца продуманного плана, – согласно кивнул Даррит. – Если честно, на мой взгляд, гораздо эффективнее было бы, напротив, поддержать и принцессу Омарейл, и, собственно, госпожу Дольвейн, которая отменила действие предсказания. Ведь она сообщила, что оно более не действительно.

– Но есть мнение, – заметил вдруг изобретатель Бранта, – что это было сделано лишь в поддержку Короля и во избежание народных волнений. Мало кто верит в искренность этого заявления.

– Вера – не то, что требуется в такие времена, – отозвался Даррит, накалывая кусок мяса на вилку. – Закон, неумолимый и твердый, как сама власть монарха, – вот что нужно. Если Совет Девяти позволит принцессе Омарейл выйти из башни, народ примет это. Не сразу, но примет. Любые попытки воспротивиться ему будут восприняты как преступление. У власти и гвардейцев будут легитимные основания бороться с несогласными. Сейчас все находятся в подвешенном состоянии, не понимая, кто на что имеет право.

Он наконец отправил мясо в рот, наблюдая за присутствующими.

Омарейл тоже прислушалась. Попыталась встретиться взглядом с хозяином и гостями. Обстановка определенно изменилась, страх ушел, оставив место легкой обеспокоенности и чему-то еще… надежде?

– Вы говорите очень здравые мысли, господин Даррит, – заметил Белория. – Разумеется, решение Совета будет приниматься исключительно Советом, мы не можем обсуждать это здесь и сейчас, но мне нравится, что вы понимаете в политике и осознаете необходимость сильной власти.

Внутренне усмехнувшись, Омарейл сделала еще глоток морса. Она отлично понимала, что все эти обмены любезностями между Нортом и Илом были всего лишь спектаклем, направленным на то, чтобы убедить этот маленький круг, и в первую очередь Таммита и Планту, голосовать так, как им нужно. Она знала, что в душе каждый желал другому всяческих невзгод. Но, вынужденные бороться за одно дело, оба довольно сносно изображали союзников.

– Благодарю, – отозвался Даррит, кивнув, – я действительно понимаю больше, чем иные полагают.

Белория усмехнулся.

– А как вы думаете, принцесса и правда имеет дефекты внешности, как многие считают? – спросила Омарейл, решив, что пора разрядить обстановку.

Это сработало. Кто-то усмехнулся, кто-то фыркнул, но все начали убеждать ее – со снисхождением и усталыми улыбками, вызвавшими у принцессы желание скрипнуть зубами, – что внешность не имеет значения, что наследница наверняка прекрасна и что главное, чтобы она стала достойной правительницей Ордора.

Та, в свою очередь, решила развить тему:

– А что значит «достойная правительница»?

Версии были разные. Сперва мужчины вновь начали давать ей ответы, будто разговаривали с неразумным ребенком. Но оказалось, что мнение на этот счет у всех несколько разнилось. В итоге завязалась дискуссия на тему власти, мудрости и опыта, а также роли Советников и Совета Девяти.

Услышав последнее высказывание Таммита об умении решать спорные вопросы, Омарейл почувствовала, что поймала за хвост какую-то мысль.

– Например? – уточнила она. – Какой спорный вопрос могла бы решить принцесса Омарейл, чтобы вы сочли ее мудрой?

– Да хоть с Лимпой! – тут же ответил Планта.