Совет Девяти

Принцесса с визгом вскочила на ноги, стремительно поворачиваясь к источнику звука. В кресле, оказавшемся сейчас в густой вечерней тени, сидел мужчина. Он сложил перед собой пальцы домиком, уперев локти в подлокотники. Его темно-зеленый сюртук с чуть блестящим набивным рисунком был аккуратно застегнут на золотые пуговицы. Весь вид незваного гостя создавал впечатление совершенного спокойствия и уравновешенности, что так контрастировали с состоянием Омарейл.

– Господин Белория, – выдохнула она в двух тихих словах все возмущение мира.

– Прошу прощения за вторжение, Ваше Высочество, но мой визит должен оставаться в тайне, – мужчина мягко улыбнулся одними только уголками губ. – Поэтому я вынужден, кхм, перемещаться незаметно.

Принцесса стиснула зубы, сжала кулаки, но все же сумела произнести холодно, без лишних эмоций:

– Это крайне неудачное время, чтобы нарушать приличия.

Белория хмыкнул:

– Я слышал вашу… перепалку внизу. Самообладание – как легко его потерять и как трудно признать вину за собой, а не за собеседником, не так ли?

Омарейл вздохнула, не скрывая раздражения. Она резко шагнула ближе к гостю и готова была поклясться, что в его глазах мелькнул если не испуг, то настороженность. Можно было подумать, он боялся, что она накинется на него с кулаками. Однако принцесса просто села в парное кресло, приняв позу, которой ее всегда учили: колени плотно сжаты и чуть склонены в сторону собеседника, щиколотки вместе, руки соединены одна поверх другой, пальцы покрывающей ладони направлены к человеку, с которым ведется разговор. Луна и Солнце, ни разу, слыша упрямые наставления родителей, не думала она, что ей пригодятся подобные знания!

Принцесса видела, что от внимания Патера Нортастера не ускользнула эта королевская поза: он окинул ее взглядом и едва заметно кивнул, принимая правила игры.

– Что за важное дело привело вас и заставило без приглашения вламываться в мою комнату, будто преступник, господин Белория?

Дерзкий тон давался ей с трудом. Присутствие этого человека вызывало эмоции, близкие к страху. Рядом с ним она чувствовала себя глупой девчонкой. Но Омарейл твердо знала: ни в коем случае нельзя позволять ему догадаться об этом.

Ее собеседник хмыкнул и отвел взгляд в сторону.

– Что ж. Сегодня утром я имел счастье встретиться с господином Дарритом. Мы обсуждали, какие шаги он мог бы предпринять для успешного выполнения своей миссии.

Омарейл почувствовала, как сердце радостно вздрогнуло в груди от услышанного родного имени. Удалось ли скрыть реакцию – она не знала, но видела, что Белория неотрывно наблюдал за ней. Еще бы, не имея возможности привычно читать эмоции, он был вынужден полагаться лишь на собственную внимательность.

– И? Вы не могли случайно пересечь залив и просто ошибиться комнатой.

– Господин Даррит выразил обеспокоенность тем, что вам неизвестны рычаги давления на господина Канари. Я же сообщил, в свою очередь, что у меня появились некоторые соображения. А затем мы увидели статью в «Освещении». Должен ли я говорить, что мы оба встревожились насчет того, как вы отнесетесь к заявлению Совалии.

– Вы решили, что я сорвалась в Орделион, сочтя, что теперь все дороги для меня открыты? – уточнила она, уязвленная.

– О небо, разумеется, нет, – он улыбнулся, и в уголках глаз тут же возникли веера мелких морщинок. – Мы предположили, что новость могла озадачить вас и огорчить, сбить с пути. Я немедленно высказал пожелание встретиться с вами лично и обсудить оба вопроса.

Белория чуть подался вперед, следя за реакцией собеседницы.

– Не стоило себя утруждать, я осталась равнодушна к заявлению Совы и уже наметила шаги по делу Канари. Все под контролем.

– О, я рад это слышать, Ваше Высочество. Мне на мгновение показалось, что ваш душевный настрой был несколько…

– Все. Нормально, – отчеканила Омарейл и решила сменить тему: – Как вы вообще нашли меня?

– Ваш сопровождающий отправил господину Дарриту телеграмму с указанием гостиницы и адреса, как только вы устроились.

Это подняло новую волну раздражения в душе принцессы. То есть вот так, у нее за спиной, Даррит с Пилигримом – у нее не было сомнений, что речь шла о нем, – поддерживали связь. Ей не сказали ни слова. Как будто она… как будто она неразумный ребенок, за которым нужен постоянный присмотр!

– Вероятно, господин Даррит считает, что должен все держать под контролем на случай, если у вас что-то пойдет не так… – предположил Белория, пробуждая в Омарейл еще больше злости.

Она откинулась на спинку кресла, мрачно глядя в пустоту. Вдох, выдох, нужно было взять эмоции под контроль. Принцесса дала себе несколько секунд, чтобы успокоиться, и спросила:

– Что вы хотели рассказать про Канари?

Белория сообщил то, что Омарейл поняла и сама: волнения на острове, связанные со стремлением к независимости, делали положение Патера города весьма шатким. Они могли стать причиной завершения политической карьеры, так как говорили о его несостоятельности как главы региона.