Совершенно секретно

Спрашивалось: захватили ли немцы пленных, и если захватили, что было этим пленным известно? Сохранение военной тайны основано на том принципе, что каждый должен знать только то, что необходима для выполнения его задачи. Все сведения, какие могут пригодиться противнику, делятся на категории: "для служебного использования", "не подлежат разглашению", «секретно» и так далее, причем в каждом случае в них посвящено все меньше офицеров и бойцов. Во время операций в Европе американскому «секретно» соответствовало английское "весьма секретно". А дальше шли сведения "совершенно секретные", куда входили подробные планы вторжения, организация атакующих волн и распределение поддерживающих родов войск, но не входили место и время вторжения. Эти последние, сверхсекретные сведения, шли под условным обозначением «Бигот». Офицер, имевший право знать и действительно знавший, где и когда начнется вторжение, назывался «биготным».

Среди офицеров, занятых в учении, которому помешали немцы (называлось оно "Тигр"), было человек двадцать, а может быть и больше, «биготных» — то есть знавших, на каком участке берега произойдет высадка, и в каком месяце, и в какую фазу луны. К концу учения «Тигр» тысячи людей располагали "совершенно секретными" сведениями, потому что они провели самую настоящую генеральную репетицию.

Английское адмиралтейство, представители которого находились в районе учения (задача по охране транспортов была возложена на британский военно-морской флот), установило, что транспорты были атакованы немцами еще на пути к месту назначения. Таким образом, войска, находившиеся на них, не имели возможности узнать, что им предстояло делать. Если бы немцы застигли их на обратном пути, каждый рядовой был бы так начинен "совершенно секретными" сведениями, что его стоило бы послать на опрос в Берлин.

Но что сталось с «биготными» офицерами? Представитель адмиралтейства при штабе Монтгомери доложил, что, согласно произведенному расследованию, торпедные катера не могли захватить пленных. Характерно для Монтгомери, а может быть, и для всякого офицера армии, что он не дал себя убедить и отдал приказ о новом расследовании. Совершенно случайно мне довелось принять в нем участие. Дело в том, что американские инженеры, занятые в учении, были из инженерно-десантной бригады, а я первый год своей военной службы провел в составе управления инженерно-десантных войск. В восемь часов утра я получил приказ сесть в штабную машину и попытаться разыскать какого-нибудь знакомого, своими глазами видевшего все, что произошло.

Проездив восемь часов, я отыскал-таки двух лейтенантов, наблюдавших всю картину с палубы того транспорта, у которого торпедой сорвало корму. Их рассказ существенно отличался от донесений адмиралтейства. Адмиралтейство считало, что немцы не могли взять пленных, потому что их катера, нанеся удар, пустились наутек от огня конвойных кораблей. Мои же лейтенанты сказали мне, что если конвойные корабли и вели огонь по катерам, то это происходило где-то за линией горизонта, ибо вблизи потопленных судов они ни одного конвойного корабля не видели. Погибшие транспорты шли непосредственно впереди и позади того, на котором находились мои знакомые. Суда пошли ко дну в огне взрывающихся боеприпасов. Катер, напавший на транспорт моих знакомых, первой торпедой сорвал у него корму, постоял неподвижно, покачиваясь на темных волнах, а потом имел наглость включить прожектор, осветивший головы людей, барахтавшихся в воде. Покружив среди них, катер, наконец, скрылся в темноте. Он, безусловно, имел возможность подобрать утопающих.

Когда эти и другие сведения дошли до главного штаба, там не на шутку всполошились, ибо за это время выяснилось, что без вести пропало около десяти «биготных» офицеров. Был день, когда в штабе Монтгомери серьезно обсуждалась необходимость изменить всю операцию, поскольку противник, как думали, был подробно осведомлен почти обо всех наших планах. Но случилось одно из тех чудес, какими богата война: сотни утонувших так и не были найдены, а трупы «биготных» офицеров нашли все до одного. Они всплыли на своих непромокаемых надувных куртках и были опознаны. А те пленные, каких немцы могли захватить, ошибочно считали, что вторжение пойдет по такому же плану, как в Сицилии и в Салерно. Тактика, которую мы избрали, еще оставалась тайной.

Эта тактика интересовала теперь всех будущих у частников вторжения от Монтгомери и Брэдли до солдат, потевших в учебных боях на севере Англии и штурмовавших натурмакеты германских укреплений. Плевать было теперь на стратегию. Нужно было переправиться на материк и закрепиться там. Плевать на высокую политику и неважно, кто чем будет командовать, плевать на все на свете, только бы добраться до дюн Нормандии!

Каждому было предопределено свое место в сложнейшей процедуре посадки на суда. В этом можно было убедиться, глядя с воздуха на «колбасы» и ряды крошечных палаток в яйцевидных лагерях.