Совершенно секретно

…Опомнившиеся матросы попытались закрепить канат за выступ ближайшей скалы, и таким образом оставить погибающий корабль. Некоторым это удалось, но очень многие погибли. “Гровенор” хоть и получил огромную пробоину ниже ватерлинии, но все еще держался на плаву, прижимаемый к скалам ураганным ветром. Какие-то смельчаки принялись сколачивать на палубе плоты, чтобы спасти хотя бы женщин и детей. Это предприятие имело больший успех, чем эквилибристика на мотаемом из стороны в сторону канате, однако тоже в конечном итоге дала мало результатов. Когда наутро спасшиеся огляделись, то обнаружили, что их осталось немногим более сотни человек, а “Гровенор” затонул, унеся с собой на дно моря жизни тех несчастных, кто так и не решился его покинуть…

Однако радоваться потерпевшим такое ужасное кораблекрушение было еще рано. В том далеком 1782 году берег Наталя, куда занесло “Гровенор”, представлял собой совершенно пустынную землю, поросшую колючим кустарником и обдуваемую почти постоянными ураганными ветрами. До ближайшей точки, где “путешественники” могли рассчитывать хоть на какую-то помощь, было не менее трехсот миль. Это был укрепленный голландский форт Порт-Элизабет. У выбравшихся на этот негостеприимный, и даже враждебный берег людей не было ни одежды, ни пищи, ни даже оружия, чтобы эту пищу добыть. Им приходилось питаться всем, что под руку подвернется — травой, водорослями, всякими моллюсками, и изредка — рыбой. Спасшийся вместе со всеми капитан Коксон принялся командовать так, будто все еще находился на корабле.

Для начала Коксон решил, что уцелевшим необходимо разделиться на две части. Большая часть, состоящая из женщин, детей и раненых, должна была разбить лагерь и ждать, а сорок самых крепких и выносливых моряков незамедлительно отправились в поход за помощью. Сам Коксон, естественно, остался в лагере, где и принялся наводить свои порядки, которые опять-таки, ни к чему хорошему, как он ни старался, не привели.

…Только через шестьдесят девять дней, то есть больше чем через два месяца после своего выхода из лагеря, двоим из сорока удалось достичь голландского форта, и они поведали встретившим их поселенцам ужасную историю о своем беспримерном путешествии по землям, населенным враждебными дикарями, которые и перебили большую часть моряков. Остальные умерли от голода и лишений.

Буквально на следующий день из Порт-Элизабет выступил спасательный отряд, насчитывавший 350 человек во главе с голландским полковником Регном Вильгером. Но, когда спасатели спустя несколько дней прибыли на место катастрофы, они никого там не обнаружили., за исключением нескольких могил и разбросанных по берегу скелетов и костей. Остальных людей и след простыл. “Гровенор” затонул хоть и у самого берега, но в таком глубоком и неудобном месте, что ни о каких спасательных работах не могло быть и речи. Прочесав на всякий случай близлежащую местность и не обнаружив ничего достойного внимания, экспедиция отправилась восвояси. Лет через десять, правда, нескольких белых женщин с утонувшего парусника все же обнаружили среди разрозненных племен туземцев, которые их приютили после трагедии, но те наотрез отказались от возвращения на родину. На том поиски спасшихся и закончились…

Но не закончилась эпопея САМОГО “Гровенора”!

…Богатства, заключенные в трюме парусника, были настолько велики, что как только слухи о них достигли берегов Европы и Америки, они немедленно взволновали умы и сердца многочисленных авантюристов. Как и следовало ожидать, вскоре у бухты, где потерпел крушение “Гровенор”, появились первые кладоискатели. Это были английские предприниматели Александр Линдсей и Сидней Тернер.

В конце июля 1800 года корабль англичан “Просперити” бросил свой якорь в заливе Гровенор (так вскоре стала называться эта бухта). Привезенные Линдсеем и Тернером опытные малайские ныряльщики немедленно приступили к работе, и вскоре в руках кладоискателей появились первые трофеи. Это были золотые и серебряные монеты, разбросанные по дну залива, но до самого корабля добраться тогда так и не удалось. За 18 лет, прошедших со дня катастрофы, парусник засыпало почти трёхметровым слоем песка, и ныряльщики, как ни старались, а отгрести его не смогли. К тому же частые штормы, свирепствующие в этих местах, да кровожадные акулы, которыми кишат прибрежные воды, существенно затрудняли работы. Провозившись с неподдающимся “золотовозом” до самой осени (или правильнее сказать — весны, потому что в южном полушарии летние месяцы приходятся на зимние в северном, и т.п.) золотоискатели решили оставить свои попытки завладеть сокровищами. За четыре месяца им удалось найти всего тысячи полторы разбросанных по каменистому в некоторых местах дну золотых монет и колец, которые хоть и окупили затраты на экспедицию, но никаких дополнительных доходов не принесли.