Соучастник

— Наверное, у жертв были семьи и родные, которые заботились об их судьбе?

— Полагаю, что были.

— Вы когда-нибудь говорили полиции обо всех этих ужасных вещах, которые делали с вами и другими людьми?

— Нет.

— Почему?

— Я была напугана и опасалась за свою жизнь.

— Вы вышли из секты в двадцать один, а сейчас вам больше сорока. Вот уже двадцать лет вы не видели своих родителей и остальных сатанистов. И за все это время вам ни разу не пришло в голову рассказать кому-то о том, что произошло?

— Я не могла об этом говорить.

— Почему?

— Меня с детства убеждали в том, что члены секты могут читать мои мысли, что за мной везде следят и…

— И?

— И я думаю, кто-то из членов культа проводил надо мной опыты по контролированию личности.

— С какой целью?

— Чтобы управлять моим сознанием и заставлять делать все, что они велят.

— И как проходили эти опыты?

— Я помню, что меня били электрическим током. Мне давали разные ключевые фразы и слова, а потом говорили, что я должна сделать, когда их услышу.

— Где это было?

— В каком-то помещении, похожем на лабораторию. Глаза слепил яркий свет. Меня раздевали догола и привязывали к креслу. К голове подключали электроды. Это все, что я помню.

— Расскажите подробнее о методике эксперимента. Что с вами делали?

— Мне называли какие-нибудь слова и приказывали: «Когда услышишь эту фразу, сделаешь то-то и то-то. Ясно?» Что бы я ни отвечала, они говорили: «Нет, мы тебе не верим» — и снова били меня током. В какой-то момент все это заканчивалось. Наверное, когда они думали, что я уже под контролем.

— А потом вы получали ключевые фразы?

— Да.

— Как это происходило?

— По телефону или на улице, когда кто-нибудь подходил ко мне и делал знак. Я выслушивала фразу и делала то, что мне говорили.

— И что вам приходилось делать?

— Например, если я видела красное, то должна была попытаться убить себя, но не до конца.

— То есть инсценировать самоубийство?

— Да.

— И вам давали такой приказ?

— Неоднократно.

— И что вы делали?

— Вскрывала себе вены.

— Сколько раз?

— Точно не помню.

— Вас отвозили в больницу?

— Дважды. Потом я была в психиатрической лечебнице.

Аманда Яффе хотела задать новый вопрос, но Майк Грин встал и застегнул пуговицу на пиджаке.

— Ваша честь, прошу сделать перерыв.

— Хорошо, мистер Грин. Объявляется перерыв на пятнадцать минут. Доктор Фэруезер, вы должны вернуться в зал, когда мы продолжим слушания. Представителей сторон прошу пройти в мою комнату.

Судья Оптон вышел из зала через заднюю дверь. Дэниел с ошарашенным видом повернулся к Аманде.

— Она чокнутая! — воскликнул он.

— Верно, — кивнула Аманда с ободряющей улыбкой. — Пока мы в выигрыше. Теперь осталось дождаться решения судьи. Надеюсь, я вернусь с хорошей новостью.

— Как ты узнала о сатанистах?

— Потом скажу.

Когда Аманда и Майк Грин ушли, к барьеру, отделяющему места для публики, подошел Джо Молинари. Охранник разрешил молодым людям поговорить, если они не будут касаться друг друга или обмениваться какими-либо предметами.

— Спасибо, что пришел, — поблагодарил Дэниел.

— Черт возьми, старик, это самое лучшее шоу, какое мне приходилось видеть в городе. А твой адвокат — просто обалденная баба. Как насчет дружеской вечеринки сегодня?

Дэниел улыбнулся, но подумал, что не стоит заглядывать так далеко.

* * *

— Что происходит? — спросил судья Оптон у Майка Грина, как только они вошли в кабинет.

— Ваша честь, я понятия не имел, что она понесет такую ахинею.

Оптон покачал головой:

— Вы сами все видели. Что будем делать, Майк?

Грин тяжело вздохнул.

— У меня нет других свидетелей, кроме Фэруезер и Форбуса. Я выложил все свои карты.

— Вы должны заявить, что у вас есть ясное и надежное свидетельство виновности Эймса в убийстве Бриггса. Иначе я не смогу отказать ему в залоге.

— Все-таки она его видела, — неуверенно пробормотал Грин.

— Ваша свидетельница много чего видит. Что скажете, Аманда?

— Показания Фэруезер — единственное, что связывает Дэниела с убийством Бриггса, и я не думаю, что ей можно доверять.

— Бросьте, Аманда, мы говорим не для протокола. Оставьте вашу дипломатию. У нее совершенно поехала крыша. Электроды, черт бы их побрал! Где вы ее откопали, Майк?

Грин не ответил.

— Ладно, вот что мы сейчас сделаем, — предложил Оптон. — Аманда закончит свой допрос, а Майк поставит точку в обвинении. Вы можете опротестовать освобождение под залог, но я все равно дам на него добро, понятно?

Грин кивнул. Оптон повернулся к Аманде:

— Сколько заплатит ваш клиент?

— Дэниел на мели, и у него нет источников дохода. Вы слышали, что из «Рид, Бриггс» его уволили. У матери Эймса нет ни цента, а отца он никогда не знал. Дэниел сам зарабатывал на учебу в колледже и университете, поэтому сидит по уши в долгах и практически исчерпал свои ресурсы. Я предлагаю освободить его бесплатно.

Глаза у Оптона от изумления стали квадратными Аманда спокойно продолжала: