Сосед по парте

Родственников у нас не предвиделось, но один близкий в «былом» у мамы был. В общем, оставил я Катерину наедине с Герценом, завалился у себя в комнате на диван и стал сыпать соль на рану и вспоминать, как я с ним познакомился.

Незваный гость

Я в тот день прибежал домой, открыл дверь, бросил рюкзак на пол и с порога позвал: «Мам!». Никто не ответил. Но я точно знал, что она должна быть дома! Я рванул на кухню и застыл. У стола стоял мужик в черном джемпере и джинсах. Высокий, накачанный с короткой стрижкой. Повернул голову. Глаза молодые, темные, а волосы серые от седины.

— Нету мамы, скоро придет, а ты, значит, Кит? Ну, здравствуй!

Никогда в жизни в нашей квартире мужиков не было. В библиотеке все женщины. А в подъезде постоянно живут только двое мужчин: я и Симон Александрович, муж тети Гали-французской со второго этажа. И у меня такое чувство… ну, как будто он мне соперник, что ли. Вот стоит чужой на моей территории.

— Что молчишь? Что тебе от мамы надо? Куда спешишь?

Так заговорил со мной, как будто мы давно с ним знакомы. И я вдруг, как идиот, ответил: «В музей!»

— Мама знает?

— Да.

— Деньги нужны? Сколько?

И я опять, как под гипнозом: «Сто!»

Он руку в карман джинсов засунул и вынимает деньги. Не кошелек, а просто бумажки какие-то скрученные. И протягивает сто рублей. А я беру и убегаю. И так мне паскудно на душе. Шишкарев меня спрашивает после экскурсии:

— Видал археоптериксов?! Это значит у Савельевой не попугайчики, а три потомка динозавров в клетке живут!

А я не то что археоптериксов, я скелета мамонта как бы и не видел. Все думал, что это за мужик. А вдруг он бандит! Как меня зовут знает, а себя не назвал! Но вспомнил, что на столе две тарелки стояли и возле одной мамина чашка. И все равно, деньги эти отвратительно так лежали в кармане. За билеты родители платили заранее, а эту сторублевку я на развлечения хотел потратить. Шишкарев купил мороженое у метро. Ванда говорит мне: «Кит, у меня двадцатки не хватает. Заплати за двоих». А я не могу к этой проклятой бумажке прикоснуться. Ванда: «Ты что? Жлоб? Ты же за деньгами домой бегал!». «Не было там никого», — отвечаю. И, что странно, не стал звонить маме. А что еще «странней» — она мне не позвонила! Кит в стране чудес!

Поднялся я к себе на этаж, вынул ключи, прислушался. Тихо. Тут у Доры дверь начала открываться. Я быстро ключ в замок, прошмыгнул в переднюю и тихо дверь прикрыл. И чувствую — в квартире никого. Не раздеваясь, прошел в кухню. А там никаких следов, что кто-то был и что-то ел. Вот только возле мойки стоят три чашки. Не две, а три. Мамина, моя, и еще та, что тетя Галя-французская подарила.

И сразу же мобильник в рюкзаке зазвонил. Вот почему от мамы звонков не было!

«Я с Лешей никогда не поссорюсь»

— Наконец! — сказала мама и прямо в трубку вздохнула с облегчением. — Ты где? Почему не отвечал?

— Я дома, — сказал раздражено. — а вот ты где? У тебя же выходной!

— Серафима заболела, приду после семи.

— А что за мужик у нас дома был? Он кто?!

— Алексей…Алексей Николаевич. Школьный друг.

И с досадой какой-то: «Мужик! Тоже нашел определение! Ладно, поговорим, когда вернусь».

Я разделся и обошел всю квартиру. Чужих вещей не было. Я вздохнул с облегчением: как пришел, так и ушел! А радоваться, между тем, было рано. Мужик этот, «школьный друг», заявился к нам почти сразу после прихода мамы. Ввалился, держа в руках огромные пакеты, и сразу же мне их протянул:

— Давай, Никита, неси на кухню.

А маме:

— Арин, я еще в одно место забежать должен, вернусь часа через два. Не поздно? Может, ключи дашь?

— Дам, но ты не волнуйся, мы в это время еще не спим, — и отдала ему МОИ ключи!

Мама стала разбирать пакеты, а там чего только ни было: от картошки до товаров всего гастрономического отдела.

— Мам, он что, ночевать у нас будет? — спросил я, хотя ответ был понятен.

— Ну да, пока в командировке. Поставим кресло-кровать у тебя в комнате. Мы же с тобой там неплохо размещались при бабушке Мане.

— Вообще-то, я это плохо помню, и, все-таки, одно — это мы с тобой, а другое — я с чужим человеком.

— Алешка не чужой! Мы с ним десять лет на одной парте просидели.

— ТЫ — просидела, а не Я!

— Кит, ну что ты дикий какой-то. А если бы к тебе Родька приехал, он что был бы твоему сыну чужой?!

— Ну, знаешь, к тому времени, когда у меня будет сын, мы с Шишкаревым тысячу раз поссоримся, и я видеть его не захочу!

Мама вздохнула, обняла меня за плечи и стала целовать куда-то за ухом. Терпеть этого не могу! И я стал выкручиваться: «Мам, не надо!». А она обиделась и сказала:

— Я с Лешей никогда не поссорюсь. Придется тебе, Кит, не быть таким эгоистом и немного потерпеть.

В этот день «школьный друг» пришел, как обещал, в половине десятого. Я из своей комнаты не вышел, а они с мамой устроились на кухне, пили чай и разговаривали. В половине одиннадцатого мама заглянула ко мне и задала дурацкий вопрос, которого я не слышал со второго класса:

— Кит, ты уроки сделал?