Сороковник. Книга 4

— А вы… тверды, донна. — Понимаю, что проглатывает он слово "жестоки". И пусть. — Хорошо. Я сейчас его догоню. Позвольте только уточнить: последние ваши слова дону Васюте были сказаны обдуманно? — С недоумением поднимаю глаза на хранителя. — О том, что вы не его женщина?

— О да, — невольно срывается у меня. — Вполне.

— Значит, я вправе их засвидетельствовать, — торжественно говорит он. — Позвольте…

Так и не разрешив ступить на мокрую после ночного ливня дорожку, хранитель доносит меня до палаты, а я с горькой иронией думаю: дождалась, голуба, все тебя таскают на руках; вот только довольна ли? Едва меня опускают в кресло, сестричка Диана, энергично растирает мне ступни и натягивает шерстяные носки. Сэр Персиваль, подсев на подлокотник, прощупывает мой пульс, пытливо заглядывает в глаза. Поворачивается к моему спутнику.

— Благодарю вас, дон Томас. У вас прекрасное чувство времени и реакция.

— Это моя работа, сэр Персиваль. К тому же, донна вела себя достаточно благоразумно. Если во мне больше нет надобности, я исчезаю, у меня есть несколько поручений.

Тёмная мужская фигура окутывается дымкой, секунду-другую рябит, подёргивается — и пропадает, оставляя после себя пустое место. У меня нет сил удивляться. Наваливается всё сразу: боль от потери, осознание, что уже никогда и ничего нельзя изменить, тоска… будто не проводила, а схоронила. И ведь знала, на что иду, а всё равно — худо мне, ой худо, хоть волком вой… Или я ещё не отошла от встречи с Васютой?

— Ванька, — подруга трясёт меня за плечи. — Прекрати раскисать, слышишь? Ну-ка, возьми себя в руки!

— Всё. — Вытерев почти сухие глаза, делаю глубокий вдох. Выдох. — Я в порядке. Я помню, что мне нельзя волноваться.

— Вы отлично держитесь, дорогая. — Мой лечащий врач кивает. — Но не лукавьте, я вижу, что ваше состояние далеко от идеального. Дурнота всё ещё накатывает? Это скоро пройдёт, однако на сегодня потрясений довольно. С вами хотели попрощаться товарищи сэра Васюты, но придётся им передать все свои добрые пожелания и благодарности через девушку.

— Простите, — морщу лоб, — я что-то не понимаю, о ком вы?

— О русичах, дорогая, о тех, что вместе со своим лидером сумели пройти через подземелья Игрока и вернуться, целыми, но не слишком невредимыми. С одним из них нам немало пришлось протрудиться, но в конце концов мы и его поставили на ноги. От второго так и не отходила невеста, прелестная девушка Ольга, которую вы хорошо знаете, и которая, как и её соотечественники, наотрез отказывается уйти, не попрощавшись с вами. К сожалению, допустить к вам я могу лишь её, поскольку остальные — Воины, и хоть кровного родства с вашими детьми нет, но неизвестно, как начнут взаимодействовать похожие ауры. Не хотелось бы рисковать вашим здоровьем.

— Оля? — понимаю вдруг. — Неужели дождалась своего Осипа? Постойте, было ведь ещё несколько пропавших, они вернулись?

— Все вернулись, Вань, — частит Лора, — все, на кого вы с Рориком хлеба ставили, я ж тебе говорила, что Васюта в пещерах не один был, с товарищами. Живёхоньки. Сработал ритуал-то, как миленький, все, как один, вышли, хоть и помяло кой кого. — Под строгим взглядом доктора Лора осекается. — Ладно, потом расскажу… А может, всё-таки, выйдешь к ним, Вань, раз ты вон каким молодцом держишься?

— Ещё один подобный совет — и я попрошу сэра Аркадия заговорить вашу лошадь, чтобы она не сделала из конюшни ни шагу, — сухо прерывает доктор. — Вы что, не видите, Иоанна едва пришла в себя? Накопители пусты, поблизости ни одного некроманта, чтобы поделиться родственной энергетикой, а я не бездонен: для того, чтобы подготовить наших молодцов к выписке, пришлось выложиться.

— Простите, — виновато шепчет Лора. — Не подумала…

— То-то и оно, — Персиваль смягчается. — Вы, вояки, привыкли решать сиюминутно, да только не думаете о последствиях, всё вам некогда. Между прочим, вам стоило бы и о себе, наконец, позаботиться: я предупреждал неоднократно и сейчас повторю: никаких бешеных галопов и гонок! Снижайте темп, дорогая леди. И привыкайте к мысли, что скоро придётся забыть о седле надолго.

Подруга супится, но отводит глаза. Возразить нечего.

— Стал быть, позову сюда Ольгу, — только и бурчит. — Ничего, мужики поймут.

— Не сюда. В мой кабинет. — Доктор миролюбиво похлопывает мою подругу по плечу. — Ну, ну, дорогая моя, не будем ссориться, вы же знаете — я беспокоюсь не только о вас. И помните: не утомляйтесь, вернётесь — отдохните, как следует, к вечеру вы должны быть свежи. Вы меня поняли?

Заалев, Лора кивает и привычно срывается с места, но, спохватившись, выходит из палаты почти не спеша. Впрочем, затворённая дверь не заглушает её шагов, удаляющихся сперва размеренно, а затем переходящих на бег. Леди Ди лишь вздыхает сокрушённо. А я всё думаю: хорошо, что Персиваль меня никуда не отпускает. С Оленькой я увижусь с радостью, но встречаться и говорить ещё с кем-то — увольте, не могу. Нет сил.