Сороковник. Книга 4

Поговорим… Ох, Мага, да после того, как ты с меня всё считал, что я скажу нового? Ты всё про меня знаешь и теперь упорно пытаешься вернуть прошлое. Или всё-таки построить новое настоящее? А я к этому ещё не готова. От одного мужчины отказалась, а со вторым — с тобой, не могу смириться: то ли упрямство дурное мешает, то ли опять боюсь, что, подобно Васюте, ты начнёшь решать за меня. "Просто на том основании, что я мужчина", как говаривал один интеллигентный слесарь. А может, живёт ещё где-то в подкорке унизительное воспоминание об одной неприятной ночи, и никак не могу я его запихнуть подальше, какое уж там всепрощение, Ло… Умом я понимаю, что и в самом деле Мага здорово переменился, он уже не тот, что однажды прыгнул в окно Василисиной светлицы. Но память услужливо воскрешает: "Поговорим, обережница? Ждала, вижу…" Отблеск луны на хищном лезвии кинжала, треск вспоротой одежды, ночной холод, бесстыдно целующий мою обнажённую грудь… "Ты хоть понимаешь, что в моей власти?"

Почему я вспомнила об этом только сейчас? Не давали иные воспоминания, романтические? И неужели тот психопат и мой суженый, такой внимательный, заботливый, скрывающий лучшие чувства под маской напускной суровости — один и тот же человек? Не удержавшись, всхлипываю. Да что со мной творится?

— Не надо, Ива. — Мага бережно гладит меня по щеке, словно не лежал только что на кушетке в пяти шагах от меня. — Перестань, слышишь? Иначе сюда прилетит, как сумасшедшая, эта Диана, а тебе ведь сейчас никого не хочется видеть, так?

Матрас слегка прогибается под его тяжестью. Наречённый осторожно замыкает меня в объятья.

— Прекращай. Тебе это вредно. И дай мне накрыться, вечно ты утаскиваешь под себя одеяло.

Надо же, он помнит… Отвернувшись к стене, приподнимаю край одеяла и, дождавшись, когда он обнимет меня со спины, как когда-то, прижимаюсь к нему плотней. Вздохнув пару раз, успокаиваюсь. Он укутывает непутёвую меня, чувствует, наверное, как знобит… Опять эта энергопотеря, чтоб ей. Так и лежим: и впрямь, как девочка с мальчиком, которые до постели добрались, а что дальше — не сообразят, и смех, и грех.

* * *

Проснувшись в очередной раз, долго и с недоумением вглядываюсь в спящего рядом Магу. Между прочим, одетого, даже рубашка не расстёгнута. Ох, как он за ночь оброс щетиной, густой до синевы, мягкой, на вид шелковистой, вовсе не колючей… Солнечные лучи упорно пробиваются сквозь плотные портьеры, сигналя, что день в разгаре.

Присмотревшись к каким-то тёмным клочкам на подушке, озадаченно заглядываю под одеяло.

— Что-то потеряла?

От неожиданности вздрагиваю и поспешно выпрямляюсь.

— У меня вся постель в какой-то шерсти, — говорю сварливо. — Это что ещё такое?

Суженый переворачивается на спину, лениво прикрывает глаза.

— Не обращай внимания. Это я линяю

— Ты… что? — переспрашиваю в ужасе.

Помолчав, он с досадой поднимает веки.

— Женщина, ты дашь мне поспать? Я тебя полночи грел. Пришлось перекинуться, у моего волка температура тела под сорок градусов. Помогло ведь? — Сдерживает зевок. — Жарко ему показалось, вот и стал линять. Что, правда, не помнишь?

Мысленно охаю. А ведь и впрямь… Даже во сне было ужасно неуютно и холодно, до колотуна, я, кажется, то вертелась, то пыталась зарыться в одеяло поглубже, как в нору, то сжаться в комок, пока не почувствовала за спиной кого-то мягкого, пушистого, а главное — так и пышущего жаром. Прямо в шею задышал звериный нос, чрезвычайно похожий на собачий — мне ли не знать, сколько раз я гоняла Нору за такие шуточки! И даже, кажется, меня лизнули в ухо… Естественно, тогда я решила, что это сон, не могло же такое происходить на самом деле, а потому притиснулась ближе к горячему, словно печка, телу, позволила обнять себя ла… вот чёрт, лапами же! Да ещё, потянувшись назад, с удовольствием запустила пальцы в густую длинную шерсть… Растерянно гляжу на руки. К запотевшим ладоням прилипли несколько чёрных шерстинок.

Точно. Я его тоже обнимала. И руками, и ногами. Провалиться мне…

— Не переживай. — Мага поглядывает лукаво. — Я не блохастый.

— Ты не… что? А, поняла… — Смущаюсь ещё сильнее. — Ну, спасибо… Мага, — говорю строго, — а ты не подумал, что я перепугаюсь до смерти, когда обнаружу тебя в таком-то виде?

Он выразительно приподнимает брови.

— Поверь, я достаточно привлекателен в этом облике. Впрочем, в следующий раз могу стать нетопырём, он тоже весьма неплохо обнимается… крыльями. Ива, я успел бы стать человеком, не волнуйся. Я же не изувер какой-нибудь — пугать свою женщину, да ещё в таком положении…

Потянувшись, он делает то, чего я не ожидаю: бережно кладёт ладонь мне на живот. Поглаживает… Придвинувшись ближе, прислоняется щекой…

— Рано, — внезапно охрипшим голосом сообщаю. — Он вопросительно поглядывает на меня снизу вверх. — Подожди месяца три, начнут толкаться — с ними тогда можно будет разговаривать…

— А они — что? — шёпотом спрашивает Мага.

— Начнут со временем узнавать. Отзываться на голос…

— Правда?

Он прикрывает глаза, улыбаясь, окликает.

— Ива…

— М-м-м?