Сороковник. Книга 3

— Ты что же думаешь, заседание — это вроде общего митинга на открытом воздухе? Нет, Ива, здесь нашлось подходящее помещение. Но ты ничего не услышишь, даже если подойдёшь к нему вплотную, даже если попытаешься подслушать. Там полог, и не только звукоизолирующий. Лидеров Кланов не часто удаётся собрать вместе, но если это случается — меры предосторожности принимаются самые жёсткие. Решается судьба целого клана, и ничто не должно этому помешать.

— Но ведь Клан — это не только маги?

— Верно. Это их жёны дети, родственники, даже слуги. Не думай, что Совет кровожаден, он будет рассматривать судьбы каждой группы отдельно. Однако клан себя скомпрометировал полностью, противопоставив остальным, и решать вопрос с ним нужно радикально. Твоё похищение, знаешь ли — капля в море… Женщины — и свободные, и замужние исчезали и раньше, только концы прятались хитро, недоказуемо, а ты — мало того, что осталась жива, за что я благодарен всем нашим вселенским покровителям, но ещё и невредима, и свидетельствуешь против Огня. А самое главное, чем усугубляется вина Омара — ты Обережница.

Безмолвно открываю глаза пошире. При чём здесь…

— Ах, душа моя, — Ник обнимает меня покрепче, из родственных чувств, конечно. — Ты что же, в своей наивности думаешь, что являешься единственной Обережницей в нашем мире? Нет, вас тут несколько, правда очень мало, и в основном все из попаданцев. Почему-то местных больше нет. Вы — большая редкость и, говорят, приносите много хорошего тем, кто вас привечает, вами дорожат и стараются не конфликтовать, поскольку результат может быть непредсказуем, как сегодняшнее твоё проклятье, например. То, как с тобой обращались… Это преступление не только против женщины и её семьи, но и против вашего маленького, но редчайшего клана.

— Это мы, Обережники, здесь у вас как в Красной книге, что ли? — говорю озадаченно. — А Омар, получается, браконьер? Так?

— Не знаю, что такое Красная книга, но суть ты обозначила правильно. К тому же Клан Огня крепко насолил многим другим.

— Ник, а может, тогда пойдём? Не будем дожидаться. Я вроде бы в норме, а сидеть уже невтерпеж. Я, знаешь ли, наожидалась в одиночестве, к людям хочется.

— Подожди, — Николас прикладывает пальцы к виску, — свяжусь.

Выходит, как и предполагалось, я для них всего лишь звёнышко. Просто они ухватились за меня, чтобы вытащить всю цепь. И это хорошо, потому, что в противном случае для меня ситуация завершилась бы весьма печально. Не приди за мной никто — я немного потрепыхалась бы, а дальше? Допустим, созрела бы до проклятья Горгоны, но ведь здешние маги не дураки, сообразили бы, в конце концов, что к чему и нашли бы способ меня обезвредить. Я ведь не обольщаюсь: то, что у меня иногда получается — чистой воды импровизация, стихия, вырвавшаяся из-под контроля. Да, вырвавшаяся, потому что сегодня, например, если бы не дон Теймур — неизвестно, когда и на ком выдохлось бы моё проклятье! Если только меня бы не пристукнули ещё раньше. А вот маги-профессионалы тем и сильны, что держат стихии под контролем и умело дозируют.

— Идём, — прерывает Николас мои измышления. — Акара откроет для нас проход, прошмыгнём тихо, как мыши, и никому не помешаем. Пока дойдём — нам освободят местечко. И вот что… Я буду рядом, — неожиданно говорит. — И Мага будет рядом. Не удивляйся ничему, не обижайся на какие-то вопросы, которые могут показаться слишком личными: это действительно суд, он имеет на это право. Но если, не ровён час, тебе станет плохо, как недавно — не молчи, скажи об этом сразу.

Меня пробирает нервная дрожь. Никогда ещё не была в суде, несмотря на возраст, а тут — сразу целый Совет Кланов. И я, если верить Нику, полномочная представительница клана Обережников. Выходит, и пострадавшая, и свидетельница, и обвинение в одном лице? Теперь понятно, почему надо мной снова разворачиваются нити защиты, а в непосредственной близости бдит охрана. Видимо, опасаются, что кого-то могли недовыловить, недобить, а мстительные маги могут и на расстоянии достать.

Что ж, я — под прикрытием некроманта и двух Тёмных Рыцарей. И сдаётся мне, при всей своей иронии по отношению ко мне, ГЛАВА к своей невестке дилетантов не приставит.

Тёмные занимают места по бокам от меня. Тот, что слева, делает знак рукой, и послушный его жесту с макушки потрёпанной ураганом яблони снимается один из осветительных шаров и зависает над нашими головами. Шар с соседнего дерева следует чуть впереди нас, освещая дорогу. Светят они ровно, не ослепляя, и движутся в точности с той же скоростью, с какой мы идём. Остальные, как я успеваю заметить, рассредоточиваются по периметру, предварительно задвоившись, и теперь сад напоминает обычный городской парк, вымерший после полуночной дискотеки. Только фонарей многовато, никаких тебе интимных уголков — освещено каждое подкустье.

Я кое-что вспоминаю.

— А что там делает Мага? Он ведь как ушёл — до сих пор не вернулся. Или приходил, пока я спала?