Сороковник. Книга 3

— Я говорил тебе, она освоится быстрее, чем ты думаешь, — фыркает Николас. — Ну, всё, брат, ты влип! Скоро обрастёшь счетами, как настоящий семейный человек!

— На кого-то надо тратиться, — только и отвечает Мага. И я с удивлением вижу, как взгляд его смягчается.

" Я тут кое-что вспомнил", — внезапно слышу я.

"Я тоже", — откликаюсь.

"Когда услышал твою музыку".

"Разве что-то было?"

"Да. Скрипки. Очень хорошая подача. Ты, естественно, как передающая сторона, услышать не могла, зато для нас хорошая картина получилась, озвученная. Что ты вспомнила?"

"Поезд".

"Потом наш приезд? Рассвет?"

Я не отвечаю. Смотрю в единственный здоровый глаз. И чувствую, как от горла к самому сердцу идёт тёплая волна.

Дробное постукивание выводит нас из временного ступора. Дон Теймур выбивает ногтями по столешнице затейливый ритм.

— Итак, донна, — как ни в чём не бывало, продолжает ГЛАВА, — похоже, день у вас удался. Были ещё какие-нибудь интересные встречи?

— Да! — говорю с удовольствием. — Чуть не забыла! Мы же полдня просидели с Лорой в кафешке! Никогда бы не подумала, что могу так обрадоваться. Ни с одним мужчиной так не поговоришь обо всём на свете, как с подругой!

Дон скептически приподнимает бровь, похоже — собирается возразить, но говорит лишь:

— Мага, это та самая Лора Кораблик? Амазонка? Это её девушки были в твоей группе? — Откидывается на спинку стула, задумчиво вертит в пальцах бокал с вином. — Ещё одно удачное знакомство?

— Может, и удачное, — растерянно отвечаю. — Мне вообще везёт на хорошие встречи. Лора как-то проговорилась, что ей пришлось несладко, когда она сюда попала, а мне как-то… да, всё время везло. Удивляюсь даже. Мне встречались просто замечательные люди.

— Все? — с иронией переспрашивает дон.

— Все, — простодушно подтверждаю.

Он смотрит на меня со странным выражением. Я чувствую, как начинают гореть уши. У моего же наставника довольно блестят глаза.

— Вот и я удивляюсь, — кротко отвечает дон. — Вы просто раритет, дорогая донна. Надо же, за столько дней пребывания — почти три недели в новом мире, и ни одного скверного человека?

— Ну… Если только Омар, — медленно говорю. — И… и те, двое…

Не продолжаю. И так ясно: те, кто мне пальчики оттяпали.

— Глупо, да, — говорю убито. — Но мне всегда хочется видеть в людях хорошее.

— Даже в Омаре? — внезапно спрашивает Николас.

— Он собирался обеспечить и обезопасить сына. Ребёнок поздний, для Рахимыча просто свет в окошке, конечно, хотелось оставить для него самое лучшее. Вот он и подумал — оставить сыну в наследство империю.

— А… — начинает Николас и вдруг поспешно отводит глаза. Кажется, я понимаю, о ком он хотел спросить. Смущенно опускаю очи долу, как будто меня застукали на чём-то неприличном. Рука суженого ставит передо мной вазочку со свежей клубникой.

— Кайсар прислал, — ставит он в известность. — Вернее, через него — та девица. Как её…

— Саджах! — выпаливаю радостно. Значит, с девочкой всё в порядке, оклемалась.

— Да, Саджах. Робкая, как газель, как она только храбрости набралась тебе яблоко кинуть… За что и получила.

"И я, по-твоему, тоже хороший человек?" — спрашивает в то же время язвительно. Ведь угадал, о чём братец чуть не ляпнул!

"Да", — отвечаю, помедлив. Вслух же говорю:

— Я даже не думала, что она так рискует. Получается, моя вина…

— Глупости, — прерывает он. И торопливо продолжает:

"Нет, ты всё-таки ненормальная! Сколько можно прощать? Ты забыла, что я намеревался однажды с тобой сделать?"

А у меня в ушах вдруг отчётливо слышится хруст позвонков. Невольно потираю шею. Мага внимательно отслеживает мои движения, точно пытается и в них угадать подтекст.

"Я простила Васюту и за большее", — отвечаю — туманно для него. "Простила за поступок. Не могу же я тебя не простить только за намерение. И потом, ты же сам не знаешь, как тогда поступил бы".

Он смеряет меня тяжёлым взглядом. В единственном глазе вспыхивает бешенство.

"Что ты ему простила? Что?"

И тогда я накрываю его ладонь своею. Какая тебе разница, Мага. Простила и буду прощать. И ему и тебе. Не понравится — просто уйду от вас обоих, но зла держать на сердце не буду. Такие уж мы, Ивы. Обережницы

Я протягиваю ему алую ягоду. Он, склонившись, принимает её губами.

***

Сумерки. В это время снаружи всегда светлей, чем в доме, поэтому дон Теймур и сэр Джонатан — "Отцы", как за глаза называет их Николас, изъявили желание отдохнуть на свежем воздухе, но в то же время в тишине и покое. Мага перенёс во двор пару стульев, шахматный столик, и теперь корифеи прекрасно коротают вечер — один с сигарой, другой с трубочкой, неторопливо разыгрывая партию. Наличие соседнего дома их почему-то не смущает, но то, что нет радужной плёнки защиты, ещё ни о чём не говорит. Пример Симеона ясно показал, что уровень профессионалов намного превышает не только мой, но и продвинутых магов. Наверняка изоляция над отдыхающими проставлена, но столь искусно, что незаметна простому глазу.