Сорок пять

— Странно, — сказал дю Бушаж, — во всем этом нет ничего необычного и однако же…

— …однако вас дрожь пробирает, верно?

— Да, — сказал граф, — а это что такое?

Послышалось что-то вроде звона колокола.

— Это сигнал к ужину для свиты принца. Пойдемте с нами ужинать, граф.

— Нет, спасибо, сейчас мне ничего не нужно, а если проголодаюсь, то позову кого-нибудь.

— Не ждите, присоединяйтесь к нашей компании.

— Это невозможно.

— Почему?

— Его королевское высочество почти что приказал мне распорядиться, чтобы ужин мне приносили сюда. Но вы идите, не задерживайтесь из-за меня.

— Спасибо, граф, доброй ночи. Следите хорошенько за нашим призраком.

— О, можете на меня в этом отношении положиться. Разве что, — прибавил Анри, опасаясь, не выдал ли он себя, — разве что сон меня одолеет. Это более вероятно, да, на мой взгляд, и более разумно, чем подстерегать тени каких-то шпионов.

— Разумеется, — засмеялся офицер.

И он распрощался с дю Бушажем.

Едва только он вышел из библиотеки, как Анри устремился в сад.

— О, — шептал он, — это Реми! Это Реми! Я узнал бы его и во мраке преисподней.

У молодого человека дрожали колени, он прижал влажные ладони к пылавшему лбу.

— Боже мой, — сказал он себе, — а может быть, это просто галлюцинации моего несчастного больного мозга, может быть, мне суждено и во сне, и наяву, и днем, и ночью беспрестанно видеть два эти образа, проложившие такую темную борозду на всей моей жизни? И правда, — продолжал он, словно чувствуя потребность убеждать самого себя, — зачем бы Реми находиться здесь, в замке у герцога Анжуйского? Что ему тут делать? Что может связывать герцога Анжуйского с Реми? И, наконец, как он мог покинуть Диану, с которой никогда не расстается? Нет, это не он!

Но в следующий же миг внутренняя убежденность, глубокая, инстинктивная, возобладала над сомнением:

— Это он! Это он! — в отчаянии прошептал Анри, прислонившись к стене, чтобы не упасть.

Не успел он выразить в словах эту властную, неодолимую мысль, как снова раздался лязгающий звук ключа в замке, и, хотя звук этот был едва слышен, слух возбужденного до крайности Анри его уловил.

Невыразимый трепет пробежал по всему телу юноши. Он снова прислушался.

Стояла такая тишина, что он различал удары собственного сердца.

Прошло несколько минут.

Хотя глаза его ничего не видели, слух говорил, что кто-то приближается.

Он услышал скрип песка под чьими-то шагами.

Вдруг силуэт буковой поросли как-то изменился: почудилось, будто на этом темном фоне движутся тени еще более темные.

— Он возвращается, — прошептал Анри, — но один ли? Есть ли с ним кто-нибудь?

Тени двигались в ту сторону, где луна серебрила край пустыря.

Когда человек в шерстяной куртке, идя в противоположном направлении, дошел до этого места, Анри показалось, будто он узнает Реми.

На этот раз Анри ясно различил две тени: ошибки быть не могло.

Смертельный холод сжал его сердце, словно превращая его в кусок мрамора.

Обе тени двигались быстро и решительно. Один из спутников был в шерстяной куртке, и теперь, как и прежде, графу показалось, что он узнал Реми.

Второго, закутанного в мужской плащ, распознать было невозможно.

И, однако, Анри чутьем угадал то, чего не мог видеть.

У него вырвался скорбный вопль, и, как только таинственные тени исчезли за буками, он поспешил за ними, перебегая от дерева к дереву.

— О Господи, — шептал он. — Возможно ли это?

XXIV УВЕРЕННОСТЬ

Дорога вела вдоль буковой рощи к высокой изгороди из терновника и тополиной аллее, отделявшим павильон герцога Анжуйского от остальной части парка. В этом уединенном уголке были красивые пруды, извилистые тропинки, вековые деревья — лунный свет заливал их пышные кроны, в то время как внизу сгущался непроницаемый мрак.

Приближаясь к изгороди, Анри чувствовал, что у него перехватывает дыхание.

И правда: столь вызывающе нарушить распоряжения принца и заняться такой дерзновенной слежкой было недостойно верного и честного слуги короля, так мог бы поступить низкий соглядатай или ревнивец, готовый на любую крайность.

Но тут преследуемый им человек, открывая калитку в изгороди, отделявшей большой парк от малого, сделал движение, благодаря которому открылось его лицо: это был действительно Реми. Граф отбросил всякую щепетильность и решительно двинулся вперед, отбросив мысль о любых последствиях.

Калитка закрылась. Анри перескочил прямо через изгородь и снова пошел следом за таинственными гостями принца.

Они явно торопились.

Но теперь у Анри появилась новая причина для страха. Услышав, как под ногами Реми и его спутника заскрипел песок, герцог вышел из павильона. Анри оросился за самое толстое дерево и стал ждать.

Увидел он очень мало: как Реми отвесил низкий поклон, как его спутник вместо поклона сделал реверанс, как герцог в совершенном упоении предложил этой закутанной фигуре опереться на его руку, словно он имел дело с женщиной.

Затем все трое направились к павильону и исчезли в прихожей. Двери за ними закрылись.