Сорок пять

— Ах, Боже ты мой, уж не расшиблись ли вы, господин Шико? — спросил тот, протягивая Шико для опоры конец своей алебарды.

“Опять!” — подумал Шико.

Однако, тронутый вниманием этого человека, он ответил:

— Нет, друг мой, нисколько.

— Какое счастье, — сказал солдат. — Пари держу, что никто другой не выкинул бы подобной штуки, не раскроив себе череп. Право же, только вам это могло удаться, господин Шико.

— Но откуда, черт побери, ты знаешь мое имя? — с удивлением спросил Шико, все еще не теряя надежды двинуться дальше.

— Я видел вас сегодня во дворце и еще спросил: “Кто этот, видимо, знатный дворянин, который беседует с королем?” Мне и ответили: “Это господин Шико”. Потому я и знаю.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказал Шико, — но я очень тороплюсь, друг мой, и с твоего позволения…

— Но из дворца ночью не выходят. На этот счет есть строгое распоряжение.

— Сам видишь, что выходят, — я же вышел.

— Понимаю, это, конечно, основание. Но…

— Но?

— Вы должны возвратиться, вот и все, господин Шико.

— Ну нет!

— Как так нет?

— Во всяком случае, не тем же путем. Очень уж он неудобный.

— Будь я не солдат, а офицер, я спросил бы вас, почему вы вышли таким способом, но это не мое дело. Мое дело — чтобы вы возвратились. И потому — возвращайтесь, господин Шико, прошу вас.

Солдат произнес свою просьбу так выразительно и с такой силой убеждения, что Шико был тронут. Поэтому он порылся в кармане и извлек оттуда десять пистолей.

— Ты, друг мой, наверно, хороший хозяин, — сказал он солдату, — и понимаешь, что раз мое платье так пострадало от того, что я лез через это окно, ему придется еще хуже, если я полезу обратно. Оно превратится в лохмотья, и мне придется идти почти голым, что выглядело бы крайне непристойно при дворе, где столько молодых и хорошеньких женщин, начиная с самой королевы. Поэтому пропусти меня, друг мой, дай сходить к портному.

И он сунул ему в руку десять пистолей.

— Тогда проходите поскорей, господин Шико. — И солдат положил деньги в карман.

Шико очутился на улице и стал соображать, куда идти. Направляясь во дворец, он прошел через весь город. Теперь ему надо было двинуться в противоположную сторону, раз он намеревался выйти из ворот, противоположных тем, в которые вошел. Вот и все.

Ночь, лунная и безоблачная, не слишком способствовала побегу. Шико пожалел о славных ночных туманах Франции, благодаря которым в такой час на улицах Парижа прохожие и на расстоянии четырех шагов не различали друг друга. Вдобавок его подбитые гвоздями сапоги звенели на булыжниках мостовой, как лошадиные подковы.

Не успел злополучный посол обогнуть угол улицы, как ему повстречался патруль.

Он остановился первый, рассудив, что, если попытается укрыться где-нибудь или прорваться вперед, это вызовет подозрения.

— Добрый вечер, господин Шико, — сказал командир патруля, в знак приветствия сделав шпагой на караул, — не разрешите ли проводить вас до дворца? У вас такой вид, словно вы заблудились и ищете дорогу.

— Что такое? Оказывается, меня здесь все знают? — прошептал Шико. — Черт возьми, это странно!

Затем он произнес самым непринужденным тоном:

— Вы ошиблись, корнет, я направляюсь не во дворец.

— Напрасно, господин Шико, — внушительно заметил офицер.

— Почему, сударь мой?

— Потому что строгий указ запрещает жителям Нерака выходить по ночам без особого разрешения и без фонаря — разве что по какой-нибудь неотложной надобности.

— Извините, сударь, — сказал Шико, — но на меня этот указ распространяться не может.

— А почему?

— Я не житель Нерака.

— Да, но сейчас-то вы находитесь в Нераке… Житель — означает не гражданин такого-то города, а просто живущий в таком-то городе. Вы же не станете отрицать, что живете в Нераке, раз я встречаю вас на улицах Нерака.

— Вы, сударь, рассуждаете логично. Но, к сожалению, я тороплюсь. Допустите же небольшое нарушение правил и дайте мне пройти.

— Да вы заблудитесь, господин Шико: Нерак полон извилистых переулков, вы упадете в какую-нибудь зловонную яму. Без проводников вам не обойтись. Разрешите троим из моих людей провести вас до дворца.

— Но я же сказал вам, что иду вовсе не во дворец.

— Куда же в таком случае?

— По ночам у меня бессонница, и я обычно прогуливаюсь. Нерак очаровательный город, полный, как мне показалось, всяких неожиданностей. Я хочу осмотреть его, ознакомиться с ним.

— Вас проведут куда вам будет угодно, господин Шико. Эй, ребята, кто пойдет?

— Умоляю вас, сударь, не лишайте меня всей прелести прогулки: я люблю ходить один.

— Вас, чего доброго, убьют грабители.

— Я при шпаге.

— Да, правда, я и не заметил. Тогда вас задержит прево за то, что вы вооружены.

Шико увидел, что окольным путем ничего не добьешься. Он отвел офицера в сторону.

— Послушайте, сударь, — сказал он, — вы молоды, привлекательны, вы знаете, что такое любовь — это самовластный тиран.

— Разумеется, господин Шико, разумеется.

— Так вот, любовь сжигает меня, корнет. Мне надо повидать одну даму.

— Где именно?

— В одном квартале.

— Молодая?

— Двадцать три года.

— Красивая?

— Как сама Венера.

— Поздравляю вас, господин Шико.

— Так, значит, вы меня пропустите?