Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

«Во всей Центральной Польше крупнейшей неоспоримой силой, хотя на местах неоднородной и недисциплинированной, является Стронництво Людове (СЛ), — доносил Бур-Коморовский в Лондон 23 мая 1944 года. — Руководство Стронництва вынуждено считаться с радикализацией масс, которая в некоторых округах приобретает тревожный характер не только в социальном смысле, но и ввиду слишком благожелательного отношения к советскому подполью (Подлясе и западная часть Люблинского воеводства). Сепаратизм БХ и революционные тенденции низов порождают на местах многочисленные конфликты с АК… Их неприязненное отношение к АК сохраняется и ставит под вопрос возможность распоряжаться ими…»{186}

Сомнительной была возможность распоряжаться многими другими отрядами объединенной АК, самыми боевыми, реальными, действовавшими в лесах вооруженными подразделениями, которые отличались своей активностью еще до того, как командование АК примирилось с возникновением партизанского леса и решило подчинить его своему руководству, используя местные кадры и сброшенных с самолетов «тихотемных». Вот, например, в Ченстоховском округе действовал отряд Бжещота (Зигмунта Лэнговика), теоретически относившийся к АК. Сам Бжещот был всего лишь капралом. Несколько дальше, в районе Пётркува, совершал рейды отряд Роботника (Бронислава Скочиньского), тоже всего лишь довоенного капрала, выросшего в командира из низов, из народных масс. Здесь же действовал отряд АК Совы (Станислава Снитки), ведущий свое происхождение из БХ Влощовского уезда. Эти отряды выросли в борьбе с немцами и развивались по каким-то своим внутренним законам. К командиру в них обращались «гражданин командант», там больше думали о будущем облике Польши в духе прогрессивных концепций, некогда развивавшихся ТУРом[18] и «Вици»[19], чем о тогдашних инструкциях Главного командования АК и резолюциях «большой четверки», составляющих опору правительства в Лондоне. Странно, однако, почему в эти отряды редко попадало сбрасываемое с самолетов оружие, которое распределялось окружным командованием АК. Странно, однако, почему в эти отряды назначались новые командиры извне, из людей, которых партизаны не знали и которые сами до этого ничем не отличились. Три месяца скрывался Сова со своим отрядом от «тихотемного», которому должен был сдать командование. Бжещот лояльно подчинялся решению (он помнил, как однажды его уже пытались отравить). Он лишь с горечью замечал: «Господа всегда приходят на готовое»{187}. Даже Барабаш (Мариан Солтысяк), в то время безусловно глубоко аполитичный и лояльный в отношении командования АК, может быть, излишне активный и слишком часто высказывающий свое мнение (что «военному не положено»), после полутора лет командования созданным им самим отрядом получил для своих «выбранецких» поручника Катажину, только что пришедшего в порядке «объединения» из рядов НСЗ. Неважно, что в отряд Барабаша вошли люди, чудом уцелевшие от пуль, посланных как раз отрядом Катажины. Барабаш не будет командовать батальоном дорогих ему и воспитанных им «выбранецких». Командовать будет Катажина…{188}

Во имя необходимого в борьбе против захватчиков единства, во имя солдатской дисциплины и гражданской лояльности АК объединяет самые противоречивые течения, подчиняет их руководству господствующей политической силы.

Прав шеф Бюро информации и пропаганды ГК АК Рейент (полковник Ян Жепецкий), проницательный политик, писавший в марте 1944 года: «АК является сборищем командиров и отрядов, относящихся друг к другу порой просто враждебно и связанных лишь весьма ослабленными узами формальной дисциплины…»{189} И добавим от себя, узами убеждения в том, что самое главное в тот момент — порядок, согласие, единство в борьбе с немцами. А позднее…