Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

Когда я сегодня вспоминаю ту поляну в деревне Циси под Варшавой и тех, кто своим достойным видом вызывал уважение взводных и сержантов, командиров взводов, я уже знаю, что план «Буря» предусматривал кроме выхода из подполья оставление в подполье второго, запасного комплекта командования, а кое-где, например на Виленщине, существовали и третьи, и четвертые «гарнитуры», законспирированные в рядах партизанских бригад и батальонов АК. Мне неизвестно, какие приказы в отношении призыва в армию они издавали и какие получали после прохода фронта, после выхода из подполья. Мне неизвестно, кто писал и печатал эти листовки, инструкции, иногда идентичные по тону и техническому исполнению печатным изданиям периода оккупации, иногда почти неуловимо, но весьма существенно отличающиеся от них, иногда просто беспомощные, а иногда и совсем ни на что не похожие… Но в цифрах о дезертирстве в октябре, несомненно, отражается и организованное дезертирство. Всегда по одной и той же безотказной схеме: тревога, объявленная ночью командиром, или начальником подразделения, чаще всего, младшим офицером, выход «на учения» в лес, контакт со связями или лесным вооруженным отрядом, объявление солдатам, что они возвращаются в подлинное Войско Польское — подпольное. И в этих цифрах отражен черный день, вернее, черная ночь 2-й армии, ночь на 13 октября 1944 года.

Черная ночь. Дело было так.

Они размещались в деревне Бялка под Красныставом. Четыре огромных коровника в помещичьем имении были заполнены солдатами. Остальные, кому не нашлось места в коровниках, расположились в деревенских ригах. Воду носили из Жулкевки, за два километра. Соломы не было, разве что кто-то сумел немного наскрести у хозяев. Спали на досках, на глиняном полу, укрываясь куртками. Кое у кого имелись мундиры и шинели. Походных кухонь не было. Роты и взводы готовили для себя что придется в крестьянских хатах… На учения тоже ходили в своей одежде. Назывались эти люди 31-м пехотным полком. Но, наверное, большинство из них даже не знали своего номера, не успели узнать.

31-й пехотный полк был создан в начале сентября. Он не имел основы — того ядра, каким для 5-й и 6-й дивизий послужил Центр формирования польской армии в СССР, а для 8-й дивизии — партизанские группировки «Еще Польска не згинела», северолюблинские отряды АЛ, а также отряды БХ, которые присоединились к ним еще весной и летом. 7-я пехотная дивизия создавалась из ничего. В начале сентября прибыли младшие офицеры и солдаты из-за Буга, из второго эшелона польской армии в СССР, немного — из запасного полка, несколько офицеров из АК, из 1-й армии, из госпиталей. Позднее в него вошли уже только офицеры, прибывшие в распоряжение Войска Польского прямо из Советской Армии, совершенно не знающие Польши, застигнутые врасплох необычным характером полученного задания, исполненные доброй воли, но еще не разбирающиеся в своих обязанностях, правах, задачах. До конца сентября прибыли 53 офицера. В целом ядро полка насчитывало не более 200 человек, которые в течение двух, максимум трех недель едва успели узнать друг друга. Между 1 и 10 октября из запасных полков прибыла масса новобранцев — солдат и младших офицеров. Прибыло две тысячи человек — и поодиночке, и небольшими подразделениями. Такой массой людей некому было распорядиться. Одновременно прибыли еще 32 офицера. Всего, таким образом, получилось 85 офицеров (по штатному расписанию полагалось еще 200), около 300 разного рода подофицеров (по штату не хватало 570) и более 2 тысяч рядовых — главным образом из окрестных деревень и районов, из городов Красныстав, Хелм, Красницкий. Немало новобранцев было родом из-за Буга.

Многие вообще не ориентировались в обстановке. Капралы выражались кратко, охрипшими от усталости голосами. Офицеров за все эти 10 дней видели раз, может, два, да и те говорили по-русски. Да, люди не были готовы к тем большим делам, в которых им предстояло участвовать. Среди них оказалось много неграмотных, нелегко было найти кого-либо даже на должность ротного писаря.

В первые дни октября вся эта масса находилась в непрерывном движении. Люди сотнями прибывали, уходили и уезжали, кружили по району, отправлялись в окрестные деревни за продовольствием, за соломой и досками, выкапывали картошку, готовили еду, стояли в очередях у склада с обмундированием и просто искали себе места. Комплект оружия, предусмотренного по штату полка, ждал их, первые занятия уже шли, и дело двигалось вперед. Через две недели из этой массы получился бы нормальный, начинающий обычную жизнь полк.

Но они размещались не в казармах, стены которых внушали бы доверие, укрепляли бы ощущение прочности. Они размещались и не в тихих лесных лагерях, далеких от людей, которых не волновали тогда мировые проблемы. Это значит, что у всей этой массы не было не только кухонь и кроватей, матрасов и табуреток, нормальных бытовых условий. Это значит, что у них не было также стабильной дружной атмосферы, в которой могли бы выкристаллизоваться и окрепнуть их солдатское единство, сплоченность и воля.