Сорок 2 дня (ЛП)

— Незначительное изменение планов, — говорит она. — Mммн, расскажу позже. Мы собираемся в парикмахерскую в 1:00 дня, поэтому передвинь все остальные встречи. — Наступает пауза, она слушает, что отвечает Лаура. — Хорошо. Мне это нравиться. Поговорим позже, — и поворачивается ко мне. — Все хорошо?

— Да, все в порядке.

— Сначала ланч?

Я не голодна, поэтому безрадостно киваю.

Флер глубоко вздыхает.

— Если ты пообещаешь, что никогда никому не скажешь то, что я собираюсь тебе рассказать, тогда я расскажу тебе секрет.

Я быстро обещаю.

— Очень важно, чтобы ты никому не говорила, особенно Блейку, иначе мы обе с Лаурой окажемся по уши в дерьме.

— Я никому не скажу, особенно Блейку.

— Для Блейка ты значишь гораздо больше, нежели думаешь. В прошлом году, когда он собирался идти на важную встречу, ему кто-то позвонил, и он сказал Лауре, чтобы она принимала все его звонки, но затем повернулся и сказал: «Кроме Ланы».

— Лаура была очень удивлена его просьбе. Понимаешь, он никогда прежде не давал таких инструкций, и что самое удивительно это не касалось его отца или брата. Лаура спросила, касается это распоряжение только на время встречи или распространяется на весь день. Но он ответил: «Пока я не отменю его». Но, еще самое удивительное: Блейк Баррингтон так и не отменил это распоряжение.

Первая мысль, которая промелькнула в моей голове — это было раньше.

— Не ошибайся на его счет, думая, что он забыл. Блейк никогда ничего не забывает, даже самые мельчайшие детали.

Я киваю. Возможно, ему, действительно, не все равно и может быть, он научиться заботиться снова.

— Я не захотела сталкиваться с Викторией не потому, что боюсь ее, а потому, что я считаю это неуместным. Это не целесообразно для тебя и для нее. Она слишком высокого мнения о себе, а ты недооцениваешь себя. Будь более уверенной. Вещи не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд.

У Флер звонит телефон, она интересуется, не буду ли я возражать, если она ответит, я отвечаю «нет» и начинаю разглядывать в окно машины покупателей на улице, мой желудок закручивается от беспокойства.

Автомобиль останавливается на углу яркого магазина с названием «Бижу».

Флер толкает старомодные двери и раздаются переливы звона причудливого колокольчика. Легкий шлейф аромата чувствуется в помещении. Небольшой магазинчик настолько напичкан одеждой, украшениями, головными уборами, сумками и обувью, и так отличается от обычного урезанного дизайнерского магазина, по которым меня водила Флер, что на самом деле у меня складывается впечатление, будто я очутилась в тайной пещере Аладдина.

Хорошо сохранившаяся маленькая женщина неопределенного возраста стоит за богато украшенной стойкой и как только видит нас, выходит вперед, поприветствовать и поцеловать Флер в обе щеки. Ее смех отражается сложными вибрациями курильщика с хрипотцой. От нее веет европейской изысканностью, с яркими вставками пиджак с многочисленными нитями жемчуга.

Я представляюсь Реджине.

Она мило улыбается, быстро, но внимательно окидывает меня цепким взглядом и усаживает нас на красные бархатные стулья. Как только мы садимся, она вешает на дверь табличку «закрыто» и начинает бегать по переполненному магазину, напевая что-то себе под нос, и через какое-то время возвращается к нам с тремя различными нарядами.

— Примерь это одно из первых, — предлагает Флер, указывая на потрясающее белое платье до колен с высоким воротником-стойкой, украшенное тремя драгоценными камнями в виде листьев на груди, и разрезами до бедер. Я забираю его у Мадам. Материал мягкая шерсть.

— Только девушки с очень стройными руками могут носить чонсам, — говорит Флер. (Чонсам — платье с разрезами по бокам и воротником-стойкой).

— Qui! — соглашается мадам Реджина.

Я прохожу за тяжелые бархатные занавески, за которыми стоят три зеркала в полный рост. У нас нет высоких зеркал дома, поэтому Билли приходится идти в примерочные кабинки Marks and Spencer, чтобы увидеть себя полностью обнаженной. Я раздеваюсь до нижнего белья и вижу, что я слишком тощая, мои ребра и тазовые кости торчат. Я выгляжу плохо, в тот раз я выглядела намного лучше. У меня возникает беспокойство по поводу того, что возможно мне придется упрашивать Блейка. Я вспоминаю, каким привлекательным было мое тело. Как он приказывал мне снять одежду и наблюдал за мной. Просто следил за мной голодным, завороженным взглядом, как будто я была самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. А вдруг, мое тело больше не будет возбуждать его?

— Эй, мы хотим тебя увидеть, — со смехом говорит Флер звонким голосом.

— Сейчас, — говорю я, и надеваю платье. Я застегиваю молнию и смотрю на свое отражение. Вау! Я не могу поверить, насколько хорошо платье сидит на мне, оно создает округлые формы. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть с боку разрез, который доходит до середины бедра, и он выглядит одновременно изящным и сексуальным. То, что я увидела, меня успокаивает, я отодвигаю занавеску.

— Потрясающе! — вздыхает она по-французски хриплым голосом.