Сопротивленец

Ночной бой имеет свою неповторимую специфику и чаще его выигрывают те, кто не сидит на месте, а делает неожиданный ход. Этим ходом оказались наши разведчики, начавшие зачистку деревни с тыла. И, хотя, немцев было в деревне и вокруг нее больше, но когда тебе стреляют в спину, твои товарищи по оружию падают убитыми, а из-за темноты непонятно, кто, сколько и где напал, то часто начинается паника. А ту мы еще, сняв пулеметы с автомашин, и подобравшись поближе, чтобы не привлекать внимание работой двигателей, начали расстреливать солдат в окопах, Немцы стали сдаваться. Донников организовал конвоирование пленных на наши позиции, сдалось порядка 400 фашистов, потом расставлял «секреты» и организовывал оборону деревни. Разведчики конвоировали в расположение полка пленных, а впереди ехали бронемашины с минометами. К захваченным окопам Шубин перебросил еще роту второго батальона. Я подъехал на «Муле» прямо к штабному блиндажу, за мной тянулся караван грузовиков.

Доложил обстановку, приехавший со мной лейтенант из батальона Донникова тоже доложил о боевых действиях батальона. И тут встал вопрос, что делать с пленными немцами.

Поскольку мы были отдельным полком прямого подчинения, то Шубин доложил в штаб армии, что его полк в результате ночной атаки продвинулся вглубь вражеской территории на два километра, захватив такую-то деревню, где организована оборона. Также, в плен взяты больше 400 немцев, обоз, двадцать единиц грузовиков, 8 минометов, три батареи 76-мм пушек и два бронетранспортера «Ганомаг».

— Кольцов, что думаешь?

— Правильно сделали, товарищ подполковник, что доложили, пусть знают о бое, а по поводу деревни — завтра нас выбьют из нее, да еще, скорее всего, нам придется сдерживать танковый удар. Такую оплеуху немцы без ответа не оставят. Предлагаю завтра с утра начать отвод тыловых подразделений в наш глубокий тыл, много раненых, их быстро не погрузишь. Сейчас их вытаскивают с полей, эскулапы за ночь обработают, а дальше будет видно.

Шубин отдал приказ командиру штабной роты организовать размещение и охрану пленных. Затем обратился ко мне:

— Все опишешь рапортом, как начали атаку, какие результаты получили и сразу наградные представления рисуй.

Придя в землянку, под светом керосиновой лампы я наваял отчет о сегодняшнем дне, вписав туда имена четырех санинструкторш, как оказалось, левее первой группы, еще и Наталья вытаскивала своего раненого. Благодаря действиям указанных бойцов РККА была спровоцирована ситуация, повлекшая за собой атаку, в результате которой были захвачены трофеи и пленные. Расписал участие бойцов моего и взвода Лаврикова.

Я подошел к Боголюбову:

— Миш, помоги фельдшерам. За день столько раненых, а еще и ночью подвозим.

— Сань, зачем мы днем столько людей положили в атаках, вот же ночью и дело сделали и людей в 10 раз меньше раненых и убитых?

— Миш, согласен с тобой в том, что наша задача в настоящее время в обороне сидеть, изматывая врага, а не в атаки ходить — все равно же не удержим отвоеванные позиции. Может быть, инертность мышления, что надо обязательно атаковать и, если атаковать, то только днем. Не будешь наступать, найдутся люди, которые обвинят тебя в трусости и неисполнении приказов, примут решение и разжалуют тебя, как не справившегося с командованием. Поэтому Шубин и гонит людей в бой.

27 октября во второй половине дня противник ввел в бой одновременно до 120 танков на участке дивизии Панфилова. В результате этой атаки группе танков удалось прорваться через оборону в тыл к нашим войскам и овладеть станцией Волоколамск.

Рокоссовский связался с Жуковым:

— Товарищ комфронта, я отдал приказ об отступлении советских частей из Волоколамска. Если мы будем оборонять Волоколамск до последнего бойца, то мы потеряем армию. В силу превосходства противника город в любом случае будет сдан. Поэтому сейчас мы начали организованный отвод войск на новый рубеж, сохраняя армию, как боевую единицу.

— Одобряю, Константин Константинович.

Однако сдача Волоколамска обеспокоила Ставку Верховного Главнокомандования и лично Сталина. Разговоры в Ставке были не сулящие ничего хорошего кое-кому.

— Как это понимать, товарищи, Рокоссовского из тюрьмы вытащили, а он снова в нее хочет. Так демонстративно не выполняет указаний товарища Сталина! Как он мог сдать Волоколамск?

В адрес Рокоссовского была направлена телеграмма: «Вы не справились с полученной задачей и, видимо, не поняли и не осознали приказа товарища Сталина, при наличии могучей артиллерии пропускаете противника на восток по одной дороге!»

В результате чего над генералом нависла угроза новых репрессий. Сталин долго думал и решил позвонить Жукову:

— Товарищ Жуков, как вы считаете, могли бы мы удержать Волоколамск. Правильно ли поступил товарищ Рокоссовский?

Командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков ответил быстро и по существу:

— Товарищ Сталин, в своем донесении я полностью одобряю и поддерживаю Рокоссовского. Главное, что он сделал — это сохранил боеспособную армию для решающей битвы за Москву!