Сопряжение 11. Аутсайдер

В конце коридора оказывается зал. Тут и там стоят стеллажи, заполненные всевозможными инструментами, деталями и механизмами, назначение которых я даже представить боюсь. В уголках комнаты в потолке виднеются круглые нашлёпки, которые наверняка прячут в себе выдвижные турели. Немудрено в общем-то.

Сильнее всего поражает сам мастер. Высоченный ксенос[1], раза в три шире меня в плечах. Всё его тело покрыто коричневой каменистой чешуёй, будто вырезанной из цельной скалы. На лице четыре маленьких янтарных глаза. Подбородок массивный, угловатый. Две пары рук: одна массивная, перевитая буграми мышц — явно для тяжёлой работы. А вторая тонкая, изящная — для ювелирных манипуляций. Ну и ноги-тумбы, как ещё не провалился этот дом к хренам. Довершают портрет защитные очки на лбу и курительная трубка во рту.

Арикант одет в фартук из плотной ткани, кое-где прожжённый и закопчённый. На поясе болтается связка разномастных инструментов, назначения которых я даже знать не хочу. Не то напильники для когтей, не то секс-игрушки, хрен разберёшь.

— Ну здравствуй, Егерь, — басит мастер, пристально буравя меня взглядом. — Присаживайся, гостем будешь.

Плюхаюсь на предложенный стул, не сводя глаз с крафтера. Чую, беседа предстоит непростая.

— Итак, — многозначительно тянет Арикант, — ты утверждаешь, что был последним учеником Горгоны?

Киваю, не разжимая зубов. Воспоминания о ней до сих пор причиняют боль, хоть и прошло уже немало времени с её гибели.

— Я так понимаю, ты был с ней хорошо знаком?

— Да. Я был одним из немногих, кого она могла назвать своим другом, — посмурнев отвечает оружейник. — Если ты был её учеником, значит, ты знаешь о её прошлом. О том, как пал Гилеад, её родной мир?

— Немного, — нехотя признаюсь я. — В основном то, что она рассказывала урывками, когда бывала в настроении поделиться.

Арикант кивает, будто ничего другого и не ожидал.

— Как она погибла? — в лоб спрашивает он. — Расскажи мне.

Я рассказываю. И про наше знакомство, и про её ультиматум, и про совместные странствия… И про финальную дуэль, где я всадил пулю в сердце своему наставнику, ментору и почти другу. Говорю, стараясь забыть душевную боль, но она всё равно расцветает в моём сердце, как незаживающая рана.

Закончив, долго молчу и, наконец, поднимаю усталый взгляд на мастера. Тот сидит, низко опустив голову и сцепив пальцы в замок. Он молчит так долго, что я уже начинаю беспокоиться, не помер ли старикан прямо тут.

Но вот он наконец разлепляет губы и произносит глухим, надтреснутым голосом:

— Значит, Горгоны больше нет… Ушла на своих условиях, как и хотела… Что ж, спасибо тебе, Егерь. За то, что поведал. И за то, что прикончил ту мразь Налаксию. Я вспомнил тебя…

Киваю, не перебивая.

— Знаешь, я всегда благоволил Горгоне, — продолжает Арикант, и в голосе его звучит неприкрытая тоска. — Её неустанное, неумолимое стремление к правде вызывало уважение. Она готова была идти до конца, сносить любые преграды на пути к истине. Редкое качество в наши дни.

Да уж, упрямства моей наставнице было не занимать. Бульдозер, а не женщина.

— Когда пал Гилеад, Горгона долгое время скиталась по галактике.

— Извини, что перебиваю, но как она покинула Гилеад, если он не прошёл Второй Этап?

— Всё просто. В случае провала Второго Этапа, Претенденты могут перемещаться с помощью Телепортариума только между такими же злополучными мирами, что либо только попали в Сопряжение, либо уже провалили Второй Этап. Иногда им удаётся осесть на свежей планете и вместе с ней вступить в Содружество Миров. Так и вышло с Горгоной. Она обосновалась на одной из планет новой Стадии и вступила в клан. Росла и крепла вместе с ним. Обрела кое-каких друзей. Позже тот мир прошёл Второй Этап, но это не принесло им счастья. Клан погряз во внутренних распрях и распался.

Теперь понятно, как в итоге Арианнель попала на Нексус и приняла участие в Полигоне…

Крафтер умолкает, погрузившись в воспоминания. Не тороплю его. У каждого свой путь проживания боли.

Наконец, Арикант встряхивается и смотрит на меня в упор. В глазах его пляшут отсветы от ламп, и почему-то мне чудится в них отблеск упрямого духа.

— Егерь, в знак уважения к Горгоне и к тебе, как к её преемнику, я готов выковать для тебя одно оружие. Любое, на твой выбор. Но больше не проси — я и так завален заказами.

Собственно, за этим я пришёл. Мне нужно разжиться первоклассным вооружением накануне решающей битвы, но как в том анекдоте, есть один нюанс.

— Я благодарен тебе, но мне нужно два — убойная винтовка для себя и клинок для моей невесты.

Ксенос сердито хмурится, покачивая тяжёлой башкой.

— Ты что, плохо слышишь? Одно — и точка. За девку не проси, у меня и так заказов на три года вперёд.

Сдерживая раздражение, подавляю первый порыв высказаться. На кону судьба сотен миров, а он упирается.

— Послушай, Арикант, — мой голос звучит ровно, но в нём слышна сталь. — Я близок к ответу на вопрос, который мучил Горгону. Если ты действительно хочешь исполнить её мечту — помоги. Иначе грош цена твоим страданиям по ней.