Сообщество разума

Но это описание тоже нас не устраивает: возникает ощущение, что стул эфемерен, как человеческое желание. Решение заключается в том, чтобы объединить как минимум два разных описания. С одной стороны, требуется структурное описание для распознавания стула, когда мы его видим. С другой стороны, нужно функциональное описание, чтобы сообразить, для чего стул служит. Мы поймем куда больше о значении рассматриваемого слова, объединив оба описания. Но мало просто установить некую умозрительную связь; чтобы она приобрела полезность, необходимы важные подробности, знание о том, каким образом составные части стула позволяют человеку садиться на этот предмет. Для правильного понимания слова нужны связи между частями стула и потребностями человеческого тела, которым призваны соответствовать эти части. То есть нам нужны вот такие детали:

Рис. 48

Без такого знания мы могли бы, к примеру, попытаться заползти под стул или попробовать надеть его на голову. Благодаря этому знанию мы способны творить удивительные дела, например применять концепцию стула к усаживанию на коробку, пускай у той нет ни ножек, ни спинки!

Рис. 49

Унифреймы с подобными комбинациями обладают изрядной силой. Например, знание об отношениях между структурой, комфортом и положением тела может быть использовано для понимания того, в каких случаях коробка может послужить в качестве стула: только когда она достаточной высоты для человека, которому не требуются ни спинка, ни место для сгибания коленей. Разумеется, этакие затейливые рассуждения требуют особых умственных навыков, с помощью которых возможно изменить («переформулировать») описания коробки и стула, чтобы они «соответствовали» новой ситуации, несмотря на различия между этими предметами. Пока мы не научимся «приноравливать» прежние описания к изменившимся обстоятельствам, наше старое знание может применяться только к обстоятельствам, в которых оно было усвоено. Следовательно, оно бесполезно, так как обстоятельства никогда не повторяются во всей полноте.

12.6. Аккумуляция

Унифреймы помогают не всегда. Мы часто пытаемся точно выразить какую-либо повседневную идею, но не находим достаточного числа общих признаков. Тогда нам остается лишь накапливать варианты.

Рис. 50

Безусловно непросто выделить какие-либо свойства, которыми обладают все эти варианты. Монеты твердые, круглые и плоские. Банкноты тонкие и гибкие. Слитки различаются по весу, а кредит и вовсе является чем-то нематериальным. Мы признаем все эти варианты средствами обмена, но это не помогает нам опознать сами варианты. Аналогичная ситуация с предметами мебели. Довольно просто объяснить, для чего мебель предназначена: это «предметы, которыми обставляют помещение для проживания». Но когда речь заходит о самих предметах, трудно подобрать унифрейм даже для «стула». Опять-таки функциональное назначение кажется очевидным: это «предмет, на котором можно сидеть». Проблема в том, что сидеть можно на чем угодно – на скамейке, на полу, на столешнице, на лошади, на стопке кирпичей или на камне. Вызывает затруднения и описание арки, поскольку многое из того, что мы признаем арками, не соответствует унифрейму арки из кубиков.

Рис. 51

Все эти фигуры можно описать как «форму с отверстием» или «кубики, которые расположены над пустым местом». Но такие описания применимы ко множеству предметов, которые мы не желаем воспринимать в качестве арок. Простейший способ обучения при невозможности отыскать унифрейм состоит в накоплении (аккумуляции) описаний, почерпнутых из опыта.

Может показаться, что проще накапливать варианты, чем искать более или менее единообразные способы их репрезентации. Но у такой тактики имеется своя цена: когда мы пытаемся рассуждать о предметах, накопленные сведения могут оказаться помехой, ибо нам приходится подбирать различные доводы и объяснения для каждого отдельного примера. Скорее всего, разные части нашего разума развивались так, чтобы использовать обе тактики. Аккумуляция не должна отнимать много времени, если все варианты можно анализировать одновременно, посредством отдельных агентов, которые действуют независимо друг от друга. Но как только этим процессам понадобится помощь других, эффективность всего сообщества начнет быстро уменьшаться. Быть может, это замедление само служит стимулом, который побуждает нас стремиться к обобщениям – по крайней мере применительно к процессам, которые используются чаще всего.

Более простая теория того, когда именно мы приступаем к созданию новых унифреймов, предполагает, что в разуме существует своего рода архитектурное ограничение на количество строк З, напрямую доступных для агентов различных типов. Например, операторы некоего агента могут накапливать не более семи «веток» для каждой классификации в конкретной иерархии. Когда накапливается больше, агент будет вынужден либо объединить некоторые варианты в унифрейм, либо обратиться за помощью к «коллегам».

12.7. Стратегии аккумуляции

Давайте применим «гантельную схему» к описанию человеческих характеров.