Сообщество разума

Разумеется, опознать гнев – вовсе не то же самое, что осознать его причину или сочувствовать тому, кто сердится; а обучение подобному распознаванию само по себе не научит нас сопоставлять траекторию «гнева» другого человека с нашим собственным, личным опытом гнева. Но если гены снабдят нас сетью отношений конкретных агентов с определенными «протоспециалистами», любое распознавание траектории будет приводить к активации конкретной эмоциональной реакции.

Рис. 149

Некоторые связи между агентами могут наделить нас своего рода «эмпатией»: так, мы станем радоваться, распознав радостные жесты другого человека. Другие связи могут побудить нас «уходить в оборону» при признаках агрессии – или, наоборот, проявлять агрессию при признаках слабости. Существует множество примеров в поведении животных, когда конкретные жесты вызывают «инстинктивные» реакции; например, внезапное движение заставляет птицу взмывать в воздух от страха. Конечно, наши гены наделяют нас обилием таких «инстинктивных» реакций. Тем не менее мы в гораздо большей степени, чем любые другие животные, наделены механизмами, позволяющими соединять новых агентов поверх старых, благодаря чему мы учимся побеждать древние инстинкты и подчинять их современной социальной дисциплине.

Мы видели, что сконструированные посредством генов агенты побуждают нас к использованию траекторий для репрезентации эмоциональных и прочих состояний разума. Как только это происходит, агенты более высокого уровня начинают использовать сигналы от агентов траекторий для обучения распознаванию и репрезентированию более сложных последовательностей психических состояний. Со временем эти репрезентации объединяются в модели, которые мы применяем для прогнозирования и контроля наших собственных ментальных процессов. Вот иллюстрация того, как архитектура, порожденная генами, может служить нашему разуму «пособием» для понимания того, как мы думаем о себе.

Едва войдя в некое помещение, мы можем почувствовать себя в состоянии «уловить» его историю. Принято приписывать такое восприятие мнимым влияниям («интуиция», «дух», «атмосфера», «вибрация»), но весьма вероятно, что все подобные восприятия рождаются в сознании наблюдателей, ибо различные ментальные агенты дают нам подсказки на основании разнообразных признаков и траекторий. На мой взгляд, вера в вибрации и атмосферу уменьшает наши возможности умственного роста, отвлекая внимание от разума и приписывая эти способности воображаемым внешним сущностям.

4. Отношения в разуме

Какая «мозгоподобная» машина способна поддерживать функционирование обществ разума с миллиардом агентов? Человеческий мозг содержит столько агентов и связей между ними, что он напоминает огромную страну со множеством городов и поселков, связанных обширной сетью дорог и автомагистралей. Мы рождаемся с мозговыми центрами, которые контролируют каждую группу чувств и мышц, управляют движениями глаз и конечностей, различают слова, лица и все многообразие прикосновений, вкусов и запахов. Мы рождаемся с протоспециалистами, управляющими голодом, смехом, страхом и гневом, сном и сексуальной активностью, а также, конечно, многими другими функциями, которые пока не обнаружены; каждый из них имеет собственную архитектуру и свой режим деятельности. Тысячи генов должны принимать участие в создании этих агентов и нервных пучков, которые их связывают, а еще гены развития разума должны генерировать по меньшей мере три вида процессов. Вначале генетические системы должны конструировать слои мозговых клеток, которые в конечном счете становятся группами агентов; также они должны определять суть деятельности этих агентов; наконец они должны определять размеры и направления нервных пучков, соединяющих агентов между собой – чтобы твердо установить, кто с кем «общается»» в каждом обществе разума.