Сообщество разума

Супрессоры действительно способны мешать нам повторять действия, нежелательность которые мы усвоили на опыте. Но неэффективно просто дожидаться возникновения нежелательных состояний, чтобы затем «отступать». Куда эффективнее предугадывать подобные мысли, чтобы мы впредь не оказывались в таких состояниях. В следующих разделах мы обсудим, как этого добиться при помощи агентов, именуемых цензорами.

Агенты-цензоры не ждут появления какой-либо дурной идеи; вместо того они «перехватывают» ментальные состояния, обычно предшествующие появлению таких идей. Умей цензоры говорить, они бы кричали: «Даже не думай об этом!»

Хотя концепция цензоров была сформулирована еще Зигмундом Фрейдом, современные психологи о ней словно забыли. На мой взгляд, это серьезное упущение; цензоры играют фундаментальную роль в нашем обучении и нашем мышлении. Беда в том, что цензоры работают слишком хорошо. Ибо, естественно, психологам проще изучать фактическое поведение, а не его отсутствие, деяние, а не бездействие.

27.3. Цензоры

Чтобы оценить поле деятельности супрессоров и цензоров, нужно принимать во внимание не только фактические ментальные состояния, но и те, которые могут возникать при несколько иных обстоятельствах.

Рис. 136

Супрессоры действуют, вмешиваясь в мыслительные процессы для предотвращения действий непосредственно перед их выполнением. Это чревато потерей времени, поскольку ничего нельзя сделать до тех пор, пока не будут найдены приемлемые альтернативы. Цензоры избегают пустой траты времени, вмешиваясь раньше. Они не ждут кануна действия, чтобы ему воспрепятствовать; цензоры начинают действовать, когда остается время на выбор альтернатив. Далее, вместо того чтобы блокировать мышление, цензор просто «отклоняет» мысль в приемлемом направлении.

Да, цензоры очевидно эффективнее супрессоров, но за это приходится платить свою цену. Чем глубже мы погружаемся в прошлое, тем больше у нас способов «реанимировать» изобилие нежелательных ментальных состояний. Соответственно, чтобы предотвратить возникновение конкретного ментального состояния, цензор раннего действия должен научиться распознавать все те состояния, которые могли бы предшествовать данному. Иными словами, со временем для каждого цензора потребуется немалый объем памяти. Насколько нам известно, каждый человек накапливает миллионы «подцензурных» воспоминаний, чтобы избегать появления неэффективных или даже вредных мыслительных структур.

Почему бы не углубляться дальше в прошлое, чтобы отвергать нежелательные действия еще раньше? Ведь в этом случае перехватывающие агенты могли бы добиваться большего с меньшими усилиями, а мы сами, выбирая правильные варианты достаточно рано, могли бы решать трудные задачи без ошибок. К сожалению, этого невозможно добиться только при помощи цензоров. Дело в том, что, по мере «погружения» цензоров в прошлое, объем памяти, необходимой для предотвращения любых возможных неправильных действий, растет экспоненциально. Чтобы решить трудную задачу, мало знать, что что-то может пойти не так. Нужен еще некий позитивный план.

Как уже упоминалось выше, куда проще осознать, чем занят ум, нежели понять, чего он не делает, а это означает, что мы не можем использовать самоанализ для постижения деятельности данных «запрещающих» агентов. Подозреваю, что это обстоятельство изрядно искажает психологические теории; лишь признав значимость цензоров и других структур «отрицательного распознавания», мы обнаружим, что они составляют значительную часть нашего разума.

Иногда наши цензоры и супрессоры сами подлежат подавлению. Чтобы составить некий долгосрочный план, например, нужно обрести такой стиль мышления, который очищает ум от мелочей и отвергает мелкие препятствия. Но это может быть непросто, если действует слишком много цензоров; они заставляют нас отвергать стратегии, которые не гарантируют успех, и «хоронят» наши наметки планов прежде, чем мы успеваем приступить к их выполнению.

27.4. Исключения в логике

Прилаживаю к мысли мысль —

Нижу их на иглу —

Но разбегаются они,

Как бисер на полу[43].

Эмили Дикинсон

Мы живем, приобретая и накапливая знания, однако постоянно сталкиваемся с исключениями и ошибками. Полное, идеальное знание кажется недосягаемым. Это означает, что мы должны идти на некоторый риск, дабы нас не парализовала трусость. Но чтобы избежать случайностей, нам нужно накапливать знания двух дополнительных разновидностей: