Сообщество разума

На различных этапах своего развития большинство детей как бы внезапно осваивают новые варианты предложений. Так, научившись использовать одиночные прилагательные, некоторые дети быстро начинают строить более длинные цепочки следующего вида:

Собаки лают. Большие собаки лают. Большие лохматые собаки лают. Большие черные лохматые собаки лают.

Если бы это выполнялось с применением фреймов предложений, для каждого отдельного набора прилагательных потребовался бы свой фрейм. Другая схема не предполагает использования фреймов вообще: языковый агент преобразует каждое прилагательное, по мере их появления в цепочке, в соответствующую нему. А третья схема (до сих пор популярная среди некоторых теоретиков грамматики) предусматривает, что каждое последующее прилагательное активирует новый субфрейм внутри предыдущего. Однако, если внимательнее присмотреться к употреблению прилагательных в речи, обнаруживается, что эти цепочки слов далеко не так просты, как кажется. Сравните две фразы ниже:

Деревянных три тяжелых коричневых больших первых ящика…

Первые три больших коричневых тяжелых деревянных ящика…

Наши языковые агенты едва ли знают, как обрабатывать первую цепочку слов, поскольку она не соответствует шаблонам, по которым мы обычно составляем описания предметов. Отсюда следует, что мы используем фреймоподобные структуры для описания существительных, а также глаголов, то есть для описания предметов и действий. Чтобы заполнить терминалы этих фреймов, мы ожидаем, что их элементы будут поступать в более или менее строгом порядке. Нам трудно будет понять смысл группы прилагательных, если они окажутся расположены в ином порядке, чем показано ниже[39].

Рис. 132

Когда языковое сообщество может согласовывать применение форм наподобие вот этой, выражать мысли становится проще. Каждый человек может раз и навсегда узнать, куда обращать наиболее часто задаваемые вопросы – и где искать ответы на них. По-английски мы говорим «зеленая коробка» (green box), а по-французски – «коробка зеленая» (box green). Не имеет значения конкретный порядок слов, зато важно, чтобы все, говорящие на одном языке, выстраивали последовательности одинаково. Но что это за «наиболее часто задаваемые вопросы», те, которые «встроены» в наши языковые формы? Ответ, вероятно, покажется достаточно уклончивым, ведь языковая культура, в которой мы растем, скорее всего, оказывает влияние на вопросы, которые кажутся, так сказать, наиболее естественными. Тем не менее можно обнаружить полезные подсказки в характеристиках, общих для многих разных языков.

Многие ученые действительно задавались вопросом, почему так много человеческих языков используют схожие «сущности» – существительные, прилагательные, глаголы, придаточные и главные предложения. Вполне возможно, что некоторые из этих «сущностей» являются генетически унаследованным «богатством» наших языковых агентов. Но мне кажется еще более вероятным, что большинство этих почти универсальных языковых форм практически не зависят от языка; они отражают способы формирования описаний другими агентами. Наиболее распространенные формы фраз могли возникнуть не столько из «архитектуры» языковых агентов, сколько из механизмов, используемых другими агентами для репрезентации объектов, действий, различий и целей (как утверждалось в разделе 22.7), а также из способов, какими эти другие агенты манипулируют воспоминаниями. Если коротко, наш образ мышления должен оказывать сильное и универсальное воздействие на речь – хотя бы посредством влияния на то, что нам хочется сказать.

26.8. Фреймы для глаголов

Мы видели, как предложение из четырех слов («Круглые квадраты крадут честно») можно поместить в соответствующий четырехтерминальный фрейм. Но что насчет фраз наподобие «Вор, который украл луну, увез ее в Париж»? Было бы весьма неудобно и неприятно, доведись нам усваивать новый, специфический «десятизначный» фрейм для каждой конкретной десятисловной строки! Очевидно, что ничего подобного не происходит. Вместо того мы используем местоимение «который», чтобы заставить слушателя искать второй фрейм и заполнять его терминалы. Отсюда вытекает многоступенчатая, если угодно, теория. На ранних этапах обучения умению говорить мы просто заполняем терминалы фреймов немами для слов. Затем, позже, мы учимся заполнять эти терминалы другими, уже заполненными фреймами. Например, мы можем описать наш пример как вариант трансфрейма верхнего уровня для «перемещения», где терминал Деятель содержит второй трансфрейм для «забрать»:

Рис. 133

Использование фреймов таким образом упрощает обучение умению говорить, сокращая число фреймов различных типов, необходимых для освоения, но при этом затрудняет изучение языка, поскольку приходится учиться работе с несколькими фреймами одновременно.