Сонеты к Орфею

Ist er ein Hiesiger? Nein, aus beiden
Reichen erwuchs seine weite Natur.
Kundiger boge die Zweige der Weiden,
wer die Wurzeln der Weiden erfuhr.

Geht ihr zu Bette, so lasst auf dem Tische
Brot nicht und Milch nicht; die Toten ziehts.
Aber er, der Beschworende, mische
unter der Milde des Augenlids

ihre Erscheinung in alles Geschaute;
und der Zauber von Erdrauch und Raute
sei ihm so wahr wie der klarste Bezug.
Nichts kann das gultige Bild ihm verschlimmern;
sei es aus Grabern, sei es aus Zimmern,
ruhme er Fingerring, Spange und Krug.

VI

Отсюда он? Нет. Обоим мирам
природа его вечная причастна.
Ива лишь рукам, ведающим ее суть,
знающим ее тайны, подвластна.

Спать уходя, со стола убeрeте
хлеб с молоком – они мертвых влекут.
Но он, заклинатель, проберется
сквозь ваши сомкнутые веки.

Смешать порядок явлений,
реальное с дурманными видениями,
как под дымянкой и рутой,
не составит труда для него.
Взгляду его нет чуждого ничего.
Предметы из комнаты или могилы -
он воспевает все: запонку, урну, кольцо.

VII

Ruhmen, das ists! Ein zum Ruhmen Bestellter,
ging er hervor wie das Erz aus des Steins
Schweigen. Sein Herz, o vergangliche Kelter
eines den Menschen unendlichen Weins.

Nie versagt ihm die Stimme am Staube,
wenn ihn das gottliche Beispiel ergreift.
Alles wird Weinberg, alles wird Traube,
in seinem fuhlenden Suden gereift.

Nicht in den Gruften der Konige Moder
straft ihm die Ruhmung Lugen, oder
dass von den Gottern ein Schatten fallt.
Er ist einer der bleibenden Boten,
der noch weit in die Turen der Toten
Schalen mit ruhmlichen Fruchten halt.

VII

Путь его – славословья песнь,
так в руде крупицы золота
проступают. Сердце его, о смертный пресс
для людей вина неиссякаемого.

Пыль, забившись в рот, не прервет его песни,
он следует путем, каким следовал бог.
Всюду зреет виноград, везде винодельни,
солнце чувств его всегда указывает на юг.

Не заставит его славословить ложь
ни тень, нисходящая от богов,
ни гниль, что веет от гробниц королей.
Неизменный посыльный, он обнажает
зрелые плоды своего урожая
перед дверями смертей.

VIII