Сон разума

– А кто мне его даст? – спросила та, машинально проведя пару раз ладонью по скатерти, будто разглаживая на ней незаметные складки. Было видно, что обращалась она за ним не раз, возможно, даже прежде, чем попросить денег у отца, но везде получала отказ; ей стало явно неприятно об этом говорить. – Я ведь без работы так всю жизнь и просидела, сначала у отца на шее, потом у тебя, потом опять у отца, теперь вот… – и она кивнула головой в сторону Алексея, заметно расстроившись от собственных слов, – непонятно, зачем тогда вообще было образование высшее получать.

– Ничего, я не против, – её нынешнему мужу почему-то, наоборот, оказалось очень приятным это слышать.

– Ты зря расстроилась. Знала бы, как я сейчас хочу от всего этого избавиться.

– От чего? – её взгляд выражал искреннее недоумение.

– От должности, от работы, ото всего своего нынешнего образа жизни. Устал, знаешь ли, одно и то же изо дня в день, вроде многое имею, но только всё равно чего-то главного не хватает, да и тем, что есть, толком насладиться не могу. Разброд полный.

– Нет, ты изменился, – и она с интересом посмотрела на Фёдора. Вероятно, в этом секундном взгляде можно было угадать, что с Алексеем она живёт лишь потому, что деваться ей больше некуда. Но бог с ним… – А с чего это так? давно ль?

– Недавно, сам не знаю. Постоянно хочется куда-то, к чему-то вернуться, а куда, к чему – непонятно, романтиком становлюсь ужасным, – эти откровенные признания ей очень понравились, на мгновение показалось, что она даже готова была простить ему всё, но вовремя спохватилась, жизненный опыт, знаете ли. Да и было ли ему это нужно? Они немного помолчали, совсем не тяготясь тишиной. – А почему ты до сих пор не в больнице, – переменил, наконец, Фёдор тему, указывая вилкой с куском мяса на её живот.

– Ещё можно, – она вдруг нервно растерялась, – но скоро уже лягу.

– Куда? Я не из праздного любопытства, поздравить потом хочу.

– Хорошо, что ты об этом заговорил, – неожиданно встрял Алексей, до того почти молчавший и потихоньку уплетавший кулинарные художества своей жены, будто не желая мешать их разговору. Теперь же он откинулся на спинку стула, обмахивая салфеткой раскрасневшееся лицо, поскольку почему-то сидел в тёплом вязаном свитере, и попеременно смотрел то на неё, то на него. Однако сразу после этой фразы, наконец, догадался несколько разоблачиться и уже стоя прибавил, – может, ты как-то повлияешь, ведь давно пора, и палату отдельную оплатили, и всё, что ещё полагается. На таких вещах никто экономить не станет.

– Послушай, не надо лишний раз рисковать, не в этом, по крайней мере.

– Сама знаю, только побаиваюсь немного.

– Наоборот, надо бояться дома оставаться, вдруг что, а муж на работе, и помочь будет некому, там же…

– Да поняла я, – резко оборвала она, – давайте о другом чём-нибудь поговорим, а то заладили. Это же не вы с брюхом ходите, со стороны легко рассуждать. В больнице не дома, там уж всё…

– Фёдор, а ты не хотел бы быть крёстным? – Тема эта явно готовилась и сейчас пришлась как нельзя кстати. Кому из них первому она взбрела на ум, неизвестно, скорее всего, ему, однако тут они оказались согласны между собой и много раз после возобновления знакомства обсуждали её друг с другом.

– Не знаю, подумать надо.

– А чего ж тут думать, – ей казалось, что можно сей же час всё сразу и решить, хоть она точно помнила, что, по крайней мере, когда они были вместе, в бога, в отличии от Алексея, тот не верил. – Люди вроде не чужие.

– Сама же знаешь, что я не верю, не крещён даже.

– По-моему, можно и не крещёным… – хозяина сильно расстроило это сообщение, он застыл в недоумении, но присутствовал и ещё один момент, совсем недвусмысленный, а именно: спесь обладания конечной истиной, так глубоко укоренившаяся в душе, что её обладатель ничего такого в себе не замечал, а выражалась она в том, что ты, мол, Фёдор, один, а меня, Алексея, целое стадо. – Тут же более речь об ответственности идёт, чем о вере, если с нами что-то случится, у ребёнка хоть ещё один близкий человек да окажется, тот, который сможет о нём позаботиться. В любом случае, время пока есть. – К его чести надо сказать, что в этом деле он оказался более уступчив, чем сам мог предположить.

– Спасибо за доверие, но я правда не знаю. Да и нужны ли тут какие-то формальности?