Сон Ястреба

Не менее важно и то, какая династия, и даже какой её представитель будет занимать императорский престол. Власти гражданские зачастую имели больший вес в церковных назначениях, чем сам константинопольский патриарх. И тут подписанием Томоса и признанием учения не обойдёшься. Тут нужны деньги, и большие.

Алексий в который раз похвалил себя за то, что долгие годы копил потихоньку в сокровищницах и ризницах серебро, но пожалел, что не уделял далёким царьградским делам должного внимания. За пару лет можно было успеть подготовить благодатную почву. Заручиться связями, приобрести друзей, досконально разобраться в здешней политике. Сейчас же он больше напоминал деревенского парня, сунувшего нос в дворцовую поварню.

– Что скажешь? – спросил Алексий печатника. – Есть ли какие-то силы, способные помочь или помешать делу?

– Какие-то? – усмехнулся Василий. – Да тут их кишит, что червей на падали.

От возбуждения он впервые позволил себе подобную вольность в разговоре с хозяином. Алексий, чуть нахмурив бровь, быстро вернул печатнику прежнее раболепие. Тот продолжил доклад сугубо деловым голосом:

– Не считая религиозных партий, в первую голову следует присмотреться к Иоанну Палеологу, зятю и соправителю нынешнего императора, отстраненному им от власти. Палеолог скрывается где-то на островах и собирает вокруг себя недовольных. Пожалуй, из всех соперников нынешней власти этот самый серьёзный.

Далее – Трапезунд. Он обложен агарянами со всех сторон и, поговаривают, давно платит дань султану. Тот до поры терпит христианские власти, но вертит ими как хочет. Игрушечной этой империей заправляют Ангелы. Они уже не те, что прежде, и полагаю, никак не помогут нам.

В самом Константинополе большую власть взяли генуэзцы, им на пятки наступают венецианцы, пизанцы и прочие латиняне. Год назад они даже схлестнулись между собой. Говорят вышло большое морское сражение. На этих нам рассчитывать не стоит. Они, конечно, готовы поддержать всякого, у кого есть чем заплатить. Однако требуют в уплату не столько серебро, сколько преимущества во внутренней и внешней торговле. Посему их больше прельщают претенденты на трон, нежели священники.

Из внутренних врагов императора следует отметить остатки зилотов – городской и сельской черни, что однажды успешно захватили власть в Фессалониках. Сейчас они распылены и слабы, но кто знает, как повернётся завтра. Кроме того, в Афинах укрепились альмугавары – каталонцы. С этими пока непонятно. Попробуем разузнать.

Из внешних врагов, помимо латинян, наиболее сильны турецкий султан Орхан и сербский король Душан. И тот и другой имеют виды на Царьград, что не мешает их людям занимать должности при нынешнем императоре. Душан вместе с болгарским братом своим вроде бы раньше держали сторону Иоанна, но в последние годы охладели к нему. Орхан же напротив, усилил своё влияние.

Алексий нахмурился. Разногласия в вере оказались не главным источником византийских интриг, как полагал Феогност. Здесь куда больше сторон и причин. Разматывание змеиного клубка царьградской политики обещало ему сильную головную боль.

– Поставь по монаху на каждое из течений, – распорядился он. – Пусть ищут связи, людей. Пусть втираются в доверие. Заранее нельзя сказать, кто может понадобиться.

– Да, – вспомнил Василий. – Есть ещё одно любопытное течение. Некое тайное общество. Точно разузнать не удалось, но город полнится слухами. Они вроде бы называют себя сумконошами, нищими.

– Союз нищих? – удивился Алексий.

– Да. Есть среди них вероятно и нищие, но большинство, судя по разговорам, только рядится в отрепья.

– Любопытно, – признал викарий. – Пусть кто-нибудь свяжется с ними и выведает подробности.

Итак сети поставлены. Какая-нибудь из хищных рыбёшек обязана в них попасть. Но прежде чем обращаться за помощью к врагам, следовало попытать счастья у нынешней власти. Кантакузин многим обязан Москве. Не без русского серебра он утвердился на троне, не без посредничества московского князя получил договор с ордой, по которому та обязалась воевать на стороне Византии за собственные средства. Нынешний правитель империи мог бы и отдать часть долга, похлопотав за Алексия у патриарха.

Припомнив разговор с покойным митрополитом, Алексий попросил Щербатого устроить встречу с Георгием Пердикой.

Молодой дьякон встретил северян радушно, но сразу же заявил, что при нынешнем патриархе мало чем сможет помочь.

– Я сейчас не у дел. Окружение владыки меня недолюбливает. Помимо этого, Каллиста вообще мало волнуют северные дела.

– Хорошо. Расскажи, что ты думаешь о василевсе? Возможно ли надавить на патриарха через него? Ведь в своё время Кантакузин поддержал Феогноста в вопросе о единстве митрополии, а от князя Семёна получал большие средства на свою борьбу. Что нам следует ждать от него сейчас? Каково его влияние на патриарха?

Пердика начал издалека.