Сон длиной в зиму (СИ)

От воспоминаний почему-то пробежал мороз по коже. Зое захотелось завернуться в одеяло, укрыться с головой и притвориться, что её не существует. Орловского нигде не было, и страх, что он просто оставил её, так, понарошку, засел в подсознании и говорил оттуда тоненьким противным голоском. Зоя ничего не могла с этим поделать.

Так и продолжала чувствовать себя виноватой.

Она оделась и, ступая тихо, как кошка, выскользнула из спальни. Притворяться невидимой в небольшой квартире было бессмысленно, и уже в гостиной Зоя обозвала себя глупой — ну куда Богдан мог уйти? Это его дом, а не кого-нибудь другого! Тем не менее, она с опаской шла на шум, доносившийся из кухни, опасалась, что там может быть кто-то другой. Хозяйка квартиры или какой-нибудь сосед, мало ли, с кем может жить Богдан. Говорил, что один, но…

На кухне посторонних не оказалось, а готовкой занимался сам Орловский. На сковородке поднимался пышный, золотистого оттенка омлет, на столе одиноко стояла, судя по всему, пачка сока, на кухонной поверхности омлет ждали две пустые тарелки и одна миска с нарезанным из свежих овощей салатом.

— Ты уже проснулась? — Богдан оторвался от готовки, чтобы улыбнуться ей. — Присаживайся. Надеюсь, ты не будешь отпираться и всё-таки поешь?

Зоя молча села, подняла на Орловского испуганный взгляд, дожидаясь — когда же он всё-таки что-то скажет?

Богдан упорно хранил молчание. Не указывал на дверь, не падал перед нею на колени, хотя последнее, впрочем, скорее испугало бы Зою, чем убедило её в том, что вчерашнее было не глупой случайностью, о которой надо забыть.

Вместо этого, уверенно отказываясь от любых показательных выступлений, он поставил перед нею тарелку с омлетом, салат, положил на стол вилку. Зоя неловко заёрзала на табурете, почему-то засомневавшись, как должна реагировать, но Орловский, подавая своими действиями пример, спокойно занял свободное место и принялся за еду.

Зоя воспользовалась данной ей отсрочкой перед любым неприятным разговором и сделала вид, что содержимое тарелки и её интересует гораздо больше, чем всё, что происходит вокруг. Омлет оказался вкусным, салат — тоже, и девушка лишь один раз вспомнила о том, как мама волком смотрела на неё из-за купленных среди зимы огурцов и помидор. "Это ненормальная пища!" — твердила она, тыча пальцем в открытый на мобильном телефоне календарь, а потом завела долгий рассказ о нитратах, химии, которой пичкают еду, и прочей гадости.

Зоя отлично помнила, что слушала она тогда как минимум вполуха, игнорируя мамины вопли, и её слова каким-то чудным образом просто выветрились из головы, чтобы теперь воспоминания о них были просто белым шумом на фоне собственных мыслей.

Очень громких собственных мыслей.

Но еда имела свойство заканчиваться, и когда Зоя отложила вилку в сторону, отодвинула тарелку и сделала глоток воды, она осознала, что опять оказалась в плену дурацкой, пугающей тишины. Богдан, как будто почувствовав очередную перемену — впрочем, что там чувствовать, одного взгляда, Зоя знала, было бы достаточно, чтобы увидеть, какая она серая! — осторожно накрыл её руку своей.

Успокоило, но не сильно.

- Как ты себя чувствуешь? — вопрос прозвучал напряжённо.

Плохо. Не знает, как себя вести, сидит красная, как рак, и вообще, ей лучше бы сквозь землю сейчас провалиться!

— Нормально, — тем не менее, отозвалась Зоя, понимая, что вопрос касается её физического самочувствия, а не чувства стыда, от которого сейчас щёки горят.

Опустила голову.

Не решалась смотреть в глаза.

Сейчас Богдан скажет, что он предупреждал, что надо было вчера головой думать, а не решаться на то, о чем потом придётся долгие годы жалеть.

Зоя не хотела осуждения. Она мечтала заполнить чем-то неловкую, смешную тишину, воцарившуюся между ними, но никак не могла подобрать достойные слова, которые не прозвучали бы предельно комично. Не выходило. Получался какой-то редкостный бред. И Зоя выдохнула, признаться, самую большую глупость, на которую только могла решиться:

— Ты, наверное, жалеешь, да?

— О чём? — удивился Богдан.

Ах да. Это ж ему полагалось задавать этот вопрос, вспомнилось вдруг Зое.

— Ну. Мы ведь не для того всё это начинали, — девушка потупила взгляд. — Я только создаю тебе проблемы.

— Какие проблемы? — хмыкнул Орловский. — Есть вероятность, конечно, что твоя мама попытается меня задушить, но никаких других неприятностей я пока не предвижу, — он поднялся, буквально сдёрнул Зою со стула и заключил её в свои объятия. — А вот с твоей неуверенностью в себе надо бороться.

— Я здраво оцениваю свои способности, — буркнула Зоя, отводя взгляд. Дико захотелось смеяться. — По сравнению с твоими предыдущими девушками я, наверное, вообще безжизненное бревно.

Воцарилась пауза. Богдан молчал секунду, две, только подтверждая Зоины предположения, а потом тихим, опасным голосом поинтересовался:

— С какими предыдущими девушками?

— Ну, я же не знаю, кто тут у тебя был? — Зое подумалось, что она ведёт себя, как ревнивая идиотка, которая вообще-то на Богдана и вовсе никакого права не имеет.