Сон длиной в зиму (СИ)

И сидящая рядом с преданным видом отличницы Лера тоже купит, чего уж сомневаться? Семестр лёгкий, из противного — только глухарь, первая пара в понедельник… Та, на которой они как раз сейчас и сидели. Зоя знала, что они опять не будут слышать друг друга, преподаватель — студентов, студенты — преподавателя, и придётся щурить глаза, высматривая что-нибудь более-менее понятное в его записях на доске. Возможно, ей действительно удастся понять ту тему, которую он попытается рассказать на очередном занятии, и, несомненно, она никогда в жизни этими обретёнными знаниями не воспользуется.

С каждым днём занятия в университете казались Зое всё большей фикцией. Вот и сейчас она с какой-то радости больше думала о Богдане, чем о том, чтобы следить за гениальными изъяснениями глухаря. Да ещё и Лера никак не хотела умолкнуть, то и дело дёргала, пытаясь раскрутить на разговор.

— Пожалуйста, тише! — не выдержал наконец-то глухарь, Альберт Семенович, их пожилой преподаватель. — Молодые люди!

Молодые люди, которых здесь было едва ли больше двадцати процентов от всех, кто должен присутствовать, ответили короткими кивками и тут же — тихими смешками, в которых плохо скрывалась издёвка над преподавателем. Зоя вспомнила, как гордо старшие курсы, да и тот же Богдан, рассказывали о том, сколько им приходилось терпеть глухаря, какими скучными были его лекции и как отчаянно хотелось выскочить вон из аудитории.

Из приходивших не выскакивал никто, но и приходивших-то становилось всё меньше с каждым годом.

— А у вас что, — не удержалась Лера, — действительно всё серьёзно?

Зоя улыбнулась.

Она сама толком не знала ответа на этот вопрос, наверное, в первую очередь потому, что они с Богданом о таком практически не говорили. Серьёзно или нет… Как получится. Ей нравилось проводить с ним время, гулять, держась с ним за руку, целовать его, не заботясь о том, что кто-нибудь на них смотрит. Зоя перестала бояться толпы, перестала ругаться с матерью по этому поводу, потому что Елена Леонидовна, кажется, смирилась с тем, что у её ребенка с кем-то появились серьёзные отношения…

— У нас так, как получается, — ответила она наконец-то, поняв, что так долго молчать нельзя, не то Лера вновь начнёт задавать глупые вопросы и смотреть на неё квадратными глазами, не понимая, как Зоя могла скрывать такие подробности личной жизни.

Почему люди так плохо относятся ко всем попыткам скрыть своё, родное, принадлежащее только двоим людям, а не всему окружающему миру? Почему не понимают?

Зоя попыталась сконцентрироваться на том, что говорил преподаватель, игнорируя лезшие в голову мысли о собственных странных отношениях с Богданом. Какая разница, как у них всё складывается? Главное, что их двоих это полностью устраивает.

Лекция у глухаря поражала тем, насколько скучной, длинной и занудной она была. Зое хотелось закрыть глаза и задремать, не слушая это монотонное бормотание, но она отчаянно сдерживалась, прекрасно понимая, что спросить потом точно будет не у кого. Лера притворялась ещё одной внимательной студенткой, даже следила взглядом за движениями преподавателя, но, судя по выражению лица, не понимала ни единого слова.

— Ты хоть что-нибудь разбираешь? — не удержалась она минут через пятнадцать, раздражённо сверяясь с часами.

— Да, почти, — буркнула в ответ Зоя. — Не мешай.

На самом деле, она не испытывала ни малейшего интереса к тому, что там читал глухарь. В голову то и дело лезли разные мысли, вспоминалось почему-то, как они недавно с Богданом вновь гуляли по парку, и Орловский будто специально выбирал самые безлюдные аллеи. Зоя всё никак не могла понять для себя, показательное это выступление или нет. Настоящие отношения или понарошку?

Хотелось верить, что настоящие, но разве люди могут хоть иногда в чём-то не сомневаться?

Она так глубоко ушла в свои мысли, что даже не услышала мелодию звонка. Та была совсем тихой, и Альберт Семенович ещё несколько минут продолжал бормотать что-то себе под нос, очевидно, читая лекцию, потом вдруг посмотрел на часы, вздрогнул и умолк.

— Лекция окончена, — пробормотал он чуть громче, чем весь предыдущий материал, спешными движениями стёр то, что рисовал на доске, повернулся, ожидая услышать недовольный гул, но никто даже внимания не обращал на то, что он там писал.

А кто обращал, давно уже переписали.

Альберт Семенович деловито пожал плечами, хмыкнул себе под нос, таким образом выражая недовольство, и медленно зашаркал в направлении выхода из аудитории.

Все остальные, и Зоя в том числе, тоже начали собираться. В понедельник у других групп с потока была масса занятий, а вот у неё только какое-то практическое занятие, на которое ходить почти необязательно. Зоя б не отказалась сейчас сбежать с занятий, подальше от Леры. Продолжать почему-то разговор совершенно не хотелось.

— Зойка, подожди!

Она нехотя остановилась, успев сделать это раньше, чем Лера схватилась за её запястье.