Somnium breve

Пусть отчизны нет небесной
и чудес не ждет земля —
все Творение чудесно:
время, солнце, звезды, я,

мысль моя, вот это слово,
прозвучавшее в веках,
свет и тени сна земного,
сон о райских берегах…

Коль обманет — что же, что же?
Здесь, во тьму из темноты,
Этот луч сознанья, Боже,
этот луч сознанья — Ты.

«Все вечно в мире и связано…»

Все вечно в мире и связано,
хоть смутно светит звезда.
Всему дорога указана,
только не знаем — куда.

Улыбка, встреча случайная,
иль чья-то жизнь позовет —
исполнится воля тайная,
мимо никто не пройдет.

Одно движенье небрежное:
судьба постучит в окно —
и ты позвал неизбежное,
все навсегда решено.

«Стонет ночь, куда-то манит…»

Стонет ночь, куда-то манит,
вся слезами исходя,
в окна мелко барабанит
дробь осеннего дождя.

Стонет ночь о неизбывном,
нерушимом в мире зле,
о каком-то счастье дивном,
недоступном на земле, —

о далеком, безвозвратном,
где-то бывшем так давно,
что на языке понятном
не расскажешь все равно…

«Мою любовь, земное бремя…»

Мою любовь, земное бремя,
всеисцеляющее время
сожгло на медленных кострах.
Страданьем срок предельный дожит
теперь ничто не потревожит
любви испепеленной прах.

Воспоминанье все туманней
и каждый день обетованней
в душе хранительный покой,
и призрак вечности лазурной —
как ангел над могильной урной
с благословляющей рукой.

«Я пришел к водоразделу…»

Я пришел к водоразделу:
все тропы отсюда вниз
к заповедному пределу,
обрывистые, разбрелись.

Впереди — пустая вечность,
путь грядущего земной.
Призрачная бесконечность
как марево — и там, за мной.

Но светла небес дорога —
ввысь, в немыслимую высь!
Дух мой, созидатель Бога,
в свое бессмертье вознесись.

«О, мир двоящийся, мир отражений…»

Графу П.А. Бобринскому

О, мир двоящийся, мир отражений
в лазури озера пылающий закат,
час невозвратности и вечных возвращений,
вечерней памяти благословенный яд.

Две глуби сонные. Какой — поверим?
Где загорелся луч непризрачной звезды?
Зарю небесную озерный манит терем,
подводные леса — как райские сады.

И ближе ночь. Гореть заря устанет,
растают в сумраке прибрежные холмы,
и дымный Серафим с мечем на страже станет
непостижимости, молчания и тьмы.

«После ночи темной, дикой…»

После ночи темной, дикой,
после ночи грозовой —
чую над тобой, великой,
чую день великий твой.

Брезжит утро — озарило
целины твоей простор,
с небесами породнило
глуби северных озер.

На волнистые дубравы,
на пшеничные моря
золотую чашу славы
опрокинула заря.

ГОРОД

Стена («В окне моем неровная стена…»)

М. А. Форштеттеру,