Сомниум

— А я? — осмелился Гайнце.

— Подумай о жене и детях. Езжай.

Гайнце сжал побледневшие губы и вырулил на асфальтированную дорогу, которой Артур никогда не видел.

— Что это за улица? — спросил он.

— Она... не для всех.

— Не для всех? Ну да. Не для всех. Как и личные авто. Сколько лет живу, ни одной в городе не видел. А они, оказывается, были всё это время. Просто ездят не по тем дорогам. А ведь и живёшь-то ты, доктор, тоже не в простом домике? Интересно будет посмотреть, как выглядят дома людей, которые за свою работу получают деньги.

— Кто вы? Что вам нужно от меня?

— Забавно, что ты меня не узнал, доктор. Я твой бывший пациент.

Гайнце мельком глянул на Артура и вернулся взглядом к дороге.

— Не узнаешь, да? — хмыкнул Артур. — Выглядел я тогда по-другому. А сейчас я тут.

Он постучал пальцем по виску.

— Только тут, — продолжил он. — А тело чужое. И отчасти за это следует сказать спасибо тебе и твоей работе.

— Но мы никогда о таком не слышали...

— Да брось! Я лежал в твоём отделении на четвёртом этаже. Ты ставил на мне свои опыты. До того наставил, что я забыл девять месяцев из своей жизни.

Доктор заморгал, ещё раз глянул на спутника, отвернулся и еле слышно спросил:

— Артур?

— Он самый!

— Я помню Артура Бессонова. Но вы не можете быть им.

— Оцифровка и перенос сознания. Сейчас я владею телом этого замечательного во всех отношениях человека. А моё тело... далеко. Очень и очень далеко.

— Таких технологий ещё не создали, — возразил Гайнце. — Я это знаю, потому что сам работаю над этим вопросом уже много лет.

Его голос изменился. Он стал звучать уверенней. В своей стихии Гайнце был неведом страх, и вспомнив, что он — профессионал, доктор словно забыл о текущей ситуации, забыл о грозящей ему опасности.

— Не ты один над этим работаешь, — ответил Артур, наблюдая за Гайнце. — Долго ещё ехать?

— Нет, но нужно проехать по мосту.

Мост, на который они въехали, был недоступен для гражданского транспорта. По крайней мере, так всю жизнь думал Артур. Высокие ограждения скрывали развязку и въезд на мост от жилого массива. Подъехав к заграждению, Гайнце приложил пластиковый пропуск к магнитному замку, и шлагбаум поднялся, пропуская машину.

— Кто сделал это с тобой? — спросил Гайнце, думая о чём-то своём. — Кто рассказал обо всём? Когда ты попал ко мне, ты ничего этого не знал...

Его прервал отвешенный Артуром подзатыльник.

— Не забывайся, доктор.

— Извините, — поправился Гайнце.

— Не ты здесь задаёшь вопросы. То время, когда ты решал, что делать с моей жизнью, давно прошло. Сейчас я решаю, что делать с тобой.

Мост проехали молча. На пустынной улице за всё время поездки встретились лишь две машины, обе частные. Ни грузовиков, ни автобусов, ни тракторов здесь не появлялось. Обе стороны дороги обступили деревья.

— Мы точно едем к тебе домой? — уточнил Артур.

— Точно. Район находится чуть в стороне от города. Он... экологичный.

— А, подальше от завода! Понимаю. Это рабочие пусть дышат дымом, а ты будешь жить на природе. Отлично.

— Так всегда было.

— Что, прости?

— Так всегда было. Социальное расслоение — это естественное состояние общества. Все попытки это исправить провалились. Ты... вы просто не знаете об этом, потому что не изучали историю.

Артур взял Гайнце за ухо и скрутил его трубочкой. От боли доктор ахнул и невольно наклонился вправо, куда его притянул спутник.

— Не умничай, доктор, — прошипел Артур. — Не надо мне рассказывать заумные теории про состояния общества. Ты не работал на заводе по десять-двенадцать часов в день без выходных и отпусков. Ты не жил с вечным кредитом сна, не спал в капсулах. А ещё на тебе не ставили эксперименты всякие мрази из больницы, которая существует за счёт труда таких рабочих, как я. Так что не надо мне рассказывать свою блестящую теорию социального расслоения.

Он выпустил покрасневшее ухо Гайнце, и тот выпрямился, скривившись от боли.

— Что-то мне подсказывает, — продолжил Артур, — что есть и другие варианты жизни. Без капсул сна и «Сомниума» для большей части населения. Жили же как-то до войны. Да и сейчас живут в других странах. И таких паразитов, как ты, тоже быть не должно.

Гайнце промолчал, но его сердитое сопение говорило за него. Артур не горел желанием что-то ему доказывать и больше разговоров не заводил до тех самых пор, пока не показались первые дома.

— Это ваш район?

— Да, — ответил Гайнце.

Аккуратные, красивые домики в два этажа, белого и красного кирпича, были окружены ухоженными участками, где уже зеленела первая трава. Артур пригляделся к людям на улице: вот на пробежке девушка с красивой, изящной фигурой в обтянутом трико. Вот два старичка стоят по обе стороны живой изгороди, разделяющей участки, и увлечённо ведут беседу. Вот девочка пяти-шести лет качается на качели в собственном дворе.

— Господи, — протянул Артур.

— Что? — занервничал Гайнце.

— Да нет, я просто... Слов нет. Я даже и не думал, что здесь есть такой район. Тут даже люди выглядят не так, как в городе! И так тихо, спокойно. Огромные частные дома. И участки у дома. Свои участки! Охренеть... Сколько в городе ещё таких районов, как этот?

— Только один.