Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

Гигантский безжизненный склон. Юноша с восторгом подумал о бесконечной цепочке тоннелей, оставшихся здесь под почвой. Не удивительно, что их заняли сурки. Настоящий тарбаганий городок.

Останцы наконец помельчали — преграждали путь лишь низкой грудой камней. Туман рассеивался, становился слабее. Артём заметил медвежьи следы на земле и несколько разрытых нор.

— Глупая затея, — промолвила Сол, угадав мысли юноши. — До тарбаганов росомахе в жизни не докопаться. Они живут глубоко.

— А я думал, это медведь.

— Нет. У медведя другие следы.

Провалы под ногами встречались всё реже. Ребята могли опять бежать. Артём запыхался, устал. Вспомнил бессонную ночь, побег из лагеря, долгий переход до гребня и как-то враз осунулся. Хотел попросить о передышке, но в следующую минуту вышел из тумана. Влажная перистая стена осталась позади. Перед ними расстелилась троговая долина, окружённая высокими скалами гор и гольцов, с рекой посередине и почти лишённая высокой растительности — ничего, кроме стланика, кустов и разнотравья. Над долиной крепло предгрозовое небо.

В первые минуты было непривычно видеть простор, не ограниченный ни мглой, ни сыпучими спинами останцев. Будто Артём угодил в совершенно другой мир.

— Мама! — шёпотом воскликнул юноша, увидев, как ему снизу машет Марина Викторовна.

Спустились к небольшому оврагу — там уже собрались беглецы. Сергей Николаевич отчитал сына за исчезновение. Артём даже не взглянул на отца. Торопливо, сбивчиво пересказал маме всё, что с ними случилось. Заметив, как Солонго уходит назад, к туману, испугался:

— Ты куда?

— Назад.

— Зачем?!

— Уведу их в сторону. А вы пока идите к реке.

— Ещё не хватало! Сол, это самоубийство! Останься!

Эти слова всех удивили. Сам Артём, услышав себя, смутился. Один только профессор Тюрин не проявил к их разговору интереса. Он лежал на дне оврага и, кажется, успел задремать. Его раскрасневшееся лицо лоснилось от пота.

— Пойдём, — Джамбул указал на реку. Переваловы молча послушались его.

— Будь осторожна, — прошептал Артём.

Девушка не ответила. Отвернулась и побежала наверх. Монгол строго, задумчиво проводил её взглядом, и юноша не понимал, ругает ли он дочь за своеволие или за неожиданную дружбу с ним, Артёмом.

— Вставай, Мишань, рассвет уже полощется! — Сергей Николаевич с трудом растолкал Тюрина.

— И что, меня ждёт вчерашняя молочница? — пробурчал профессор.

— Нет, — рассмеялся Сергей Николаевич. — Только злые буряты с мультуками седлают коней.

Для беглецов продолжился спуск в низину троговой долины — к реке, на месте которой некогда лежали древние ледники. Монгол шёл наискось, надеясь как можно быстрее укрыться за скальными выступами.

— Если Нагибины сейчас выйдут из тумана, мы будем как на ладони, — громко сказал Сергей Николаевич. — Так что правильно, Джамбул, идём к скалам.

Артём качнул головой. Папа опять начинал командовать, пусть даже так — невзначай одобряя уже принятое кем-то решение.

— Видела раскопанные норы? — Сергей Николаевич приблизился к жене.

— Видела.

— Это медведь хотел поймать тех истеричных сусликов.

— Это были сурки, пап, — отозвался Артём. О том, что следы принадлежали росомахе, он говорить не стал.

— Ну да, сурки. И не удивительно.

— Что?

— То, что медведи полезли копать эти норы. Знали, что не докопаются, и всё равно не сдержались.

— И почему?

— Медведи не переносят женские голоса…

— Если уж говорить точно, — вмешался Тюрин, — они не любят любые высокие звуки. Не обязательно женские.

— Ну хоть так, — покривился Сергей Николаевич. — Главное, эти сурки могут свести с ума любого медведя.

— Они и меня-то чуть с ума не свели, — улыбнулась Марина Викторовна.

Зайдя под первый скальный выступ, беглецы остановились. Дождались Солонго. Дальше шли вместе.

Джамбул пока что не хотел спускаться к реке, решил углубиться в горный откос, чтобы там заночевать.

Начался дождь. Поначалу — моросящий, потом — грубый, шелестящий по камням и земле. Усилился ветер. Долина скрылась в тёмных разводах. Опять сумерки пришли задолго до заката.

Загремел гром. В этих звуках, то резких, то растянутых, слышалось, как рвутся сотни крепких волокон. Высоко в небе трещали продавленные доски, падали надпиленные гигантские деревья.

Беглецы прятались под козырьком широкой базальтовой плиты. С боков задувало капли дождя, но Джамбулу всё же удалось собрать костёр. На помощь пришла жилетка профессора Тюрина — в одном из её карманов отыскались завёрнутые в ткань и залитые парафином спички. Для костровища вырыли яму, так что отблески огня не могли выдать положение беглецов, но огонь получился слабым. Согреться и уж тем более просушить одежду было невозможно. Переваловы лежали в обнимку. Тюрин полусидел, облокотившись на земляной бугор. Сол спала на коленях у отца. И только Джамбул бодрствовал. Казалось, никакие препятствия не могут сломить этого гиганта.

— Нужно уходить, — промолвил он.

— Что такое? — спросонья спросил Сергей Николаевич.