Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

Пришлось с удручённым видом вновь забираться на коня, на этот раз не так стремительно. Артём уселся в седле, взял в руки поводья, но тут Солонго, чуть наклонившись вперёд, издала грубый, отрывистый звук, от которого лошадь под Артёмом взвилась на дыбы и опять сбросила его на землю. Беззвучно рассмеявшись, девушка ускакала вперёд.

— Она хотела меня убить! — прокричал Артём, когда к нему подбежала Ринчима.

Жена погонщика решила, что юноша имеет в виду лошадь, стала причитать об опасностях пути для столь юного седока и старательно отряхивала футболку Артёма, а тот затаил глухую злобу. «Ничего, дождёшься ты у меня. И твой папа-гигант дождётся».

Пришлось выслушивать поучения от Баира.

— Ты не торопись, — с улыбкой говорил погонщик. — Лошадь — она добрая, но для неё нужна крепкая рука. Если чувствуешь, что она задумала свечить[7], ты сразу поводом отверни ей голову. Или согни к стременам. Так ей свечить не получится. Ну или высылай шенкелями, дело нехитрое.

Артём и погонщик ехали рядом, в самом конце конной вереницы. Солонго видно не было. О том, куда она ускакала, Артём не знал. Поблагодарив Баира за советы, юноша заторопился вперёд. Решил, что нельзя спускать глаз с девушки. «Она так убьёт кого-нибудь, никто и не увидит. А потом скажут, что лошадь горячая попалась. Знаем мы таких умников», — Артём ехал и поглаживал ушибленный бок.

Озеро Олон-Нур с его зарослями смородины, дикого шиповника и малины осталось позади. В действительности это был целый ряд небольших озёр, отделённых друг друга курганами застывшей лавы. Вода в них был тихая, прозрачная. Даже от берега можно было без труда различить чёрные лавовые плиты и насыпи белоснежного песка на дне.

Раскалённое небо будто готовилось печь пироги. Облака были рассыпаны мелкой мукой и лишь по горизонту собирались в белоснежные комочки. Солнце лежало мягкое, растекающееся масляными разводами.

Марина Викторовна, несмотря на жару и усталость от вчерашнего переезда, сидела на лошади прямо, поводья держала крепко. Две тугие косички начинали задорно подрагивать, когда лошадь переходила на рысь. В брюках и футболке песочного цвета, с зелёным платком на шее, она хорошо смотрелась в расшитом узорами женском седле. Даже уздечку для неё Сергей Николаевич подобрал особенную, с декоративной отстрочкой. Марина Викторовна была довольна тем, как выглядит верхом, просила мужа чаще её фотографировать, но признавалась, что уже скучает по юбкам.

Главной заботой для неё сейчас было найти Артёма — он, как и юная Сол, куда-то запропастился. Мама опасалась, что ребята, подружившись, могли ускакать в сторону и теперь ехали в опасной близости от скал.

Папу отсутствие Артёма волновало меньше всего. Он едва успевал раздавать команды братьям Нагибиным, их отцу Фёдору Кузьмичу, погонщику Баиру и его жене Ринчиме. Сергей Николаевич был уверен, что ему лучше всех видно, с какой стороны обходить очередной провал, базальтовый разлом или поляны густого ёрника.

Профессор Тюрин словно и не замечал окружающей красоты — весь был в своих мыслях. Иногда доставал из кармашков блокноты, вносил в них торопливые записи; при этом ронял поводья, и лошадь, ощутив свободу, беззаботно сворачивала в сторону от тропы, начинала щипать траву.

Заметив поблизости юную монголку, профессор оживился. Поправил очки и, желая показать свои познания в монгольском, спросил:

— Би Монголдо олон удаа очсон. Та ямар нютагаас? Би тэр нютаг мэдэх байж болно.

Солонго с сомнением посмотрела на Тюрина. Помедлив, приоткрыла рот, но сказать ничего не успела.

— Не надо, — сурово проговорил кто-то из-за спины профессора.

Это был Джамбул. Монгол подъехал на удивление тихо. Тюрин не слышал ни шагов лошади, ни скрипа седла. Для гиганта подобрали самую крупную из всех лошадей Баира, но она всё же смотрелась под ним как-то нелепо. Ринчима то и дело причитала о том, что лошадь переломит себе спину, если монгол задумает гнать её во весь опор.

— Не надо, — уже мягче повторил Джамбул. — Я стараюсь, чтобы дочь говорила по-русски. Не надо монгольского. Пусть учит язык.

— Да я что, пожалуйста, — пожал плечами Тюрин, лениво улыбнулся Джамбулу и дёрнул лошадь вперёд.

Артём издалека наблюдал за этой сценой. Он не слышал разговора, но был доволен тем, что наконец отыскал девушку. Впрочем, радость его была недолгой. Стоило отвлечься на пролетавшего в небе сокола, как поблизости не оказалось ни монгола, ни его дочери. Они опять исчезли.

Юноша заторопился вперёд, к первым коням.

Джамбула он нашёл возле отца. Они на ходу что-то обсуждали, указывая друг другу на пики ближних гор. Караван сейчас тянулся через ельник, и отыскать Солонго было сложнее.