Солнцежар

Она вскочила с кровати и одним прыжком оказалась в центре комнаты. Озираясь по сторонам и судорожно хватая воздух, она принялась искать свои вещи.

«Я схожу с ума».

Огромное зеркало отразило её, стоящую на полусогнутых ногах с растрепавшимися волосами. Перекошенную от страха, скорчившуюся и жалкую.

«Как из психушки сбежала».

Катя надула щёки и с шумом выдохнула.

«Безумная. Что, собственно, случилось-то? Увидела пару старых фоток, перегрелась на солнце, чуть не вырубилась в мягкой постели и насочиняла себе кота. Вот удивительно-то как».

Уговаривая себя на бояться, Катя на негнущихся ногах подошла вплотную к старинному трюмо.

Тусклое зеркало, покрытое мелкими паутинками патины, явно принадлежало к другой эпохе. В его зеленоватой глубине она увидела свое побледневшее лицо, широко распахнутые глаза и осторожно провела пальцами по холодной щеке отражения.

«Дурында».

***

Рюкзак нашёлся на допотопном комоде.

Катя, облегчённо выдохнув, схватила его в попытке поскорее выйти из дома и чуть не уронила шкатулку, прикрытую тёмной тканью.

Шкатулка была искусно украшена резьбой. На каждой из её сторон был вырезан солнцеворот, а на крышке восседала потрясающе реалистичная фигурка птицы Сирин, служившая ручкой.

Миниатюрное человеческое лицо птицы, повёрнутое к окну, казалось печальным. Пряди волос ниспадали на оголённую грудь, а тело было покрыто мелкими, аккуратно вырезанными перьями. Мощными когтистыми лапами птица держалась за толстую ветку, тянувшуюся через всю крышку.

Даровитый мастер изобразил Сирин со вскинутыми вверх крыльями, словно она вот-вот взлетит.

Мама бы от такой красоты потеряла дар речи и уже побежала бы узнавать, где найти автора работы.

Катя потянулась к шкатулке.

Лазить по чужим вещам не входило в список её дурных привычек, но любопытство взяло верх. Она приподняла неожиданно тяжёлую крышку и обомлела.

В деревянном ларце на голубом бархате лежали настоящие драгоценности. Серебряные колты, украшенные филигранью. Тяжёлые серьги и височные кольца, амулеты-змеевики и чернённые лунницы. Кто-то очень сильно постарался, чтобы не просто воссоздать древнерусские украшения, но и состарить их.

«Может это краденные музейные экспонаты?» – неожиданно пришло ей в голову.

Катя восхищённо рассматривала каждую деталь. Из всего, что мама рассказывала ей об истории Руси, украшения – единственная тема, которая вызывала у неё интерес. Она знала о них гораздо больше, чем обычная шестнадцатилетняя девушка, у которой мама не историк.

Перебирая в руках массивные перстни, шумящие подвески, почерневшие от времени, и бронзовые пуговицы, Катя вдруг заметила на самом дне шкатулки необычный двустворчатый браслет.

По серебряному полю одной из створок бежал похожий на огромного волка Лютый зверь, а на другой – разъярённые грифоны сражались с ящером. Соединялись широкие створки петлями с застёжкой.

Украдкой бросив взгляд в окно и убедившись, что в палисаднике никого нет и никто не собирается ловить её за руку, она аккуратно достала браслет из шкатулки и с волнением застегнула на левом запястье.

«Странно. Казался таким огромным, а сидит как влитой».

Металл приятно холодил кожу.

Катя вытянула руку и повертела ею из стороны в сторону. Вдали от посторонних взглядов она была не прочь покрасоваться перед зеркалом.

Встав подальше от трюмо, Катя повернулась к нему боком и будто невзначай поправила волосы, заворожённо наблюдая за благородным матовым блеском серебра на запястье.

Браслет смотрелся величаво и, одновременно, очень брутально. Он ей ужасно нравился, но полюбоваться отражением в волю не получалось: на фоне дорогого браслета она казалась себе бледной молью. Отвратительно тощей, непропорциональной и безгрудой.

Её кожа, не способная загорать, за время поездки покрылась красными пятнами и уже начала шелушиться, а но носу выскочил прыщ.

«Да уж…Мешок с костями», – грустно выдохнула Катя и пошла к зеркалу, чтобы разобраться с носом. Но тут заметила промелькнувшую тень, диагональю прочертившую комнату.

Будто ветка, тянущаяся из палисадника в окно, качнулась от ветра и на миг закрыла солнце.

Но потом тень промелькнула снова. А потом ещё. И ещё. И уже стало понятно, что это не ветка, а что-то живое мечется с неистовой силою там, в зеркале.

Словно во сне Катя шагнула вперёд, влекомая потусторонней силой зеленоватого зазеркалья и подойдя вплотную упёрлась в него лбом.

Там, в глубине, за толстым слоем старой амальгамы, виднелась чаща леса, из которой прямо на неё бежал Лютый зверь.

Катя прижалась к ледяной поверхности. Сердце её заколотилось как бешеное, но она не могла оторвать взгляда. Ей казалось, что всё это она уже когда-то видела.

Очертания зверя показались ей знакомыми. Будто в каком-то из снов она была там, за стеклом, и надо еще немного посмотреть, чтобы вспомнить всё.

«Ещё немного, совсем чуть-чуть», – стучало в голове.

Зверь приближался огромными рывками. Его мутный образ становился всё отчетливее и Катя, наконец, разглядела клочья чёрной косматой шерсти, свисавшие по бокам, и огромную пасть, полную серо-жёлтых зубов, перемазанных кровью.