Солнце взойдет на западе

– Ты считаешь себя девушкой? – допытывается Майя.

– Как нам тебя звать теперь? – Тони снова начинает смеяться. – Айрис слишком мужское имя.

– Знаешь, тебе бы подошло Айси. Как в том… – Джи фыркает.

– Господи, – Айрис возводит глаза к потолку, перебивая Джи. – Считаю себя собой. Все в порядке. Мне просто захотелось побыть другим человеком. Ну, знаете, когда тебя не существует, а ты наблюдаешь…

– Он все тот же зануда, – подводит итоги Джи. – Знаешь, тебе надо было идти на психолога. Расковыряешь нас, а мы и не заметим.

Айрис застывает и снова надевает медицинскую маску. Он пожимает плечами. Звенит колокольчик, заходят новые посетители. Отвечать Джи уже не имеет смысла. Майя и Тони уходят, вяло попрощавшись, две вошедшие девушки заказывают два латте с соленой карамелью. Все идет, как надо. Айрис думает о том, что Джи попал в точку.

Он рассказывал о своем плане только Эдену, потому что Итами вряд ли было бы интересно. Айрису хочется пойти в магистратуру на учителя физики, оттуда – в аспирантуру психологии. Он не уверен, что это можно провернуть. Нужно будет спросить у кого-нибудь знающего. Ему хочется остаться в университете. Необязательно в его нынешнем, хотя было бы здорово. У Айриса не получится работать по специальности – там нужна практика, а он боится подойти к станку.

Девушки уходят, и последнее, что слышит Айрис от них – обсуждение Джи. Они, смеясь, говорят, что тот выглядит красиво. Айрис искоса поглядывает на него. Джи все еще стоит у кассы с выражением страдания на лице. Айрис пожимает плечами. Он вспоминает свой вопрос.

– Почему ты решил работать на первом курсе? – спрашивает Айрис. – Это же очень сложно…

– Я не хочу ни от кого зависеть, – Джи пожимает плечами. – У остальных я не спрашивал. Я не могу полагаться на большую стипендию, как ты. И на деньги отца, как Эден…

– Не начинай, пожалуйста, – перебивает его Айрис. – Ты думаешь, это правильно?

– Знаешь, а я понятия не имею, – Джи хмурится. – Тут довольно гибкий график. А учиться постоянно я не могу – у меня начинают кипеть мозги. Хозяйка с тремя образованиями, знает, что это такое, так что на время сессии она вряд ли будет что-то предъявлять нам.

Айрис кивает. Он все еще не знает, за какие заслуги ему приписали повышенную стипендию. В конце концов, у него все не так уж хорошо с рисунком, если не помогает Итами. На пары по физкультуре он приходит, чтобы отметиться, и уходит куда-нибудь читать или дописывать историю Моргана.

– Я не знаю, за что мне дают повышенную стипендию, – признается Айрис.

– За то, что ты, не напрягаясь, все знаешь и можешь это анализировать, – удивленно говорит Джи. – Ты ведь это понимаешь.

– Понимаю, – Айрис кивает. – Но мне все дается слишком легко. Это нечестно.

– Честно, нечестно. Какая разница? Ты это делаешь. Успокойся и прими то, что ты умный и заслуживаешь всего, что тебе дают. И что о тебе говорят, – Джи оглядывается на зазвеневший колокольчик. – Здравствуйте!

Оставшийся день проходит в череде незнакомых посетителей. Айрис делает кофе и иногда говорит с Джи. Это отвлекает от глупых мыслей. Айрису все еще трудно смириться с тем, что он признал свою влюбленность в Эдена. Из-за этого невозможно думать разумно. Любая мысль возвращается к Эдену.

За окном уже занимается закат. Поздней осенью начинает темнеть рано. Айрис смотрит на время на телефоне – рабочий день заканчивается через десять минут. Джи идет в подсобку, чтобы взять свои вещи – вряд ли сегодня зайдет кто-то еще. Айрис читает сообщения с экрана телефона, не оборачиваясь, когда дверь в кофейню открывается. Джи кричит Айрису из подсобки, тот подскакивает и встает у кассы. И это становится его главной ошибкой, потому что… ну. На него смотрят слишком большие от изумления глаза Эдена, и Айриса хочется, чтобы сейчас на него упал потолок. На них обоих.

– Ты… чего? – выдавливает из себя Эден. – Что?..

– Он даже тебе не сказал? – спрашивает Джи, выходя из подсобки. – Во дает.

– Мне показалось это забавным, – Айрис пожимает плечами. – Притвориться Энджи, знаешь… – он осекается, понимая, что еще неделю будет вытравливать из своего лексикона это «знаешь». – И от линз почти не болят глаза!

– То есть ты не считаешь себя девушкой? – уточняет Эден.

Джи снова начинает ржать, и Айрису хочется его ударить. Эден стоит с видом напуганной совы, и это так мило, что сердце сжимается и пропускает несколько ударов. Айрис широко улыбается и мотает головой, и ему кажется, что сейчас он – самый счастливый человек в мире. Потому что Эден выглядит так чудесно, и…

– Да дыши ты, господи! – Эден едва через стойку не перепрыгивает. – Так не считаешь?

– Это важно? – приходит в себя Айрис. – Нет, я это я, спасибо, мне очень нравится быть собой почти всегда. Но я решил исчезнуть и понаблюдать. Почему ты пришел?

– За тобой, – облегченно выдохнув, говорит Эден. – Не подумай, я приму тебя любым, но ты…

– Сейчас тебя ударю, – останавливает его Айрис. – Еще две минуты. Я переоденусь, пожалуй. Раз тебя это так смущает. И заодно сниму линзы. Помнишь, я покупал их для фестиваля?