Солнце взойдет на западе

Ниса-альтруист. Так и запишите, когда спросят, почему он занимается сексом с незнакомцами. Ниса смотрит на стакан виски перед собой, потом на бармена, а тот протирает бокалы и общается с милыми дамами за стойкой. Ниса вдруг смеется. Надо было меньше пить и больше учиться спаивать других.

Ниса допивает свой виски, просит счет и быстро расплачивается мятыми купюрами из заднего кармана джинсов. Совершенно пьяный, с точным знанием, что это паршивая затея, Ниса еле добирается до туалета под недовольные возгласы мужиков, столик которых он случайно задел. Кто-то из них спрашивает, есть ли ему восемнадцать. Он эти восемнадцать давно отжил.

Ниса распахивает дверь туалета, громко захлопывает ее и закрывает на щеколду. Человек, похожий на Уилла, стоит у стены. Ждет. Мерзость-то какая, даже в душ не сходишь. Ниса подходит к нему. Чужие руки на бедрах, чужие губы – на шее. Нису чувствует укус. И еще один.

С окончанием этого невнятного позора приходит только облегчение. Ниса быстро отходит, тщательно моет руки, смывая чужого человека с пальцев и ладоней. Он смотрит в зеркало – там все тихо. Человек все еще стоит у стены, пытаясь отдышаться. Если он что-то скажет, Нису стошнит. На себя Ниса не смотрит. Все еще отвратительно пьяный. Бывает ли секс другим? Такой, чтобы не хотелось отмыться?

Ниса выходит на улицу, достает сигареты и закуривает. Осознание своей глупости бьет под дых, он, согнувшись, прислоняется к стене и смеется. Сигарета на вкус горчит, Нису тошнит еще сильнее. Он достает телефон, набирает выученный наизусть номер и слушает долгие гудки. Сколько сейчас времени? Нужно ли Итами это видеть? Почему все настолько плохо? Почему все так плохо?

– Ниса? – слышит он, и ему хочется расплакаться.

– Забери меня отсюда, – Ниса называет адрес и, сглотнув, добавляет: – Пожалуйста. Я не могу так. Я ничего не понимаю.

– Сейчас буду, – отвечает Джеймс.

Он не сбрасывает звонок, спрашивает у Нисы о самочувствии и о том, что случилось. Ниса не может сказать. Он все понимает. Все, что сделал и не сделал, и ему хочется рыдать навзрыд, пока Джеймс спокойным, совершенно не сонным голосом успокаивает его.

Ниса трет шею, и руки жгут чужие метки. Метки человека, которого он не знает, но которому позволил к себе прикоснуться. От этого становится еще хуже. Лучше бы он попросил перестать. Лучше бы он просто ушел. Ясно же, что секс в туалете не сделал бы из него нормального человека. Это глупо. Секс с человеком, который похож на Уилла. «Прости, дружище, вся память о тебе на одиннадцатом кругу ада, потому что у меня отвратительные ассоциации». Грязно. Мерзко. Нисе хочется отмыться.

Джеймс приезжает через двадцать минут. Ниса лезет на переднее сидение, не давая Джеймсу выйти из машины, чтобы лишний раз не светить своим подавленным и мерзким видом. Джеймс не протестует. Он не спрашивает, везти ли Нису домой – в таком состоянии он младшей сестре на глаза точно не покажется. Тот, кто обрек себя на жизнь примером, не может ломаться. Пусть хоть что-то будет правильно. Ниса пишет Итами сообщение о том, что сегодня будет ночевать у Джеймса, и забывает обо всем.

Ниса концентрируется на своих ощущениях и мыслях. В голове проходится отвратительная метель, и она заметает и сметает все, что можно смести и замести. Ниса не привык к такому. Все, о чем он думает обычно – холодный, точный расчет. Он прощает и не замечает слабости близких, всегда помня свои. Но всё растекается. Кровь и гной на прошлом смываются, оставляя только незажившие раны.

Ниса вспоминает. Он не хотел бы помнить об этом больше, чем нужно. Это было, это факт – у Джеймса искореженная рука, потому что ему не повезло. Ему было паршиво.

– Почему ты до сих пор водишь машину? – впервые спрашивает Ниса.

Джеймс усмехается. Правая рука безжизненно лежит на руле, только пальцы подрагивают, едва держась. Ниса наблюдает за ним, анализирует и ловит каждое движение. Это все так привычно. Как он рулит, когда переключает передачи? Это должно быть больно. Почему никто об этом не позаботился?

– У меня же есть рука, – жестко отвечает Джеймс. Нису прошибает чем-то очень нехорошим. – И право на места для инвалидов на парковках.

Больше Ниса не спрашивает. Он понимает, чего стоит этот ответ. Невозможно понять, пока не переживешь на своей шкуре. Это низшая точка? Ниса замирает. Он дает себе вспомнить, ужаснуться и принять правду. Он прикрывает глаза.

Это было в конце осени. Лет пять назад. Джеймс к тому моменту уже закончил магистратуру и работал на предприятии одним из старших инженеров. Проверял какой-то станок во время обхода. Кто-то не отключил питание, кто-то другой случайно нажал на переключатель. Это то, что Ниса помнит из заключения в больнице. Раздробление костей ладони, предплечья и плеча. Открытый перелом там, где рука была свободна.