Солнце взойдет на западе

Снег падает вниз, уносимый ветром, у Айриса от него волосы мокрые. Он решает посмотреть на Эдена и встречается с ним взглядами. У Эдена в глазах какой-то безумный огонек, который Айрис видел только несколько раз. Обычно Эдену приходила в голову какая-то глупость, а потом он подбивал на нее Айриса. И тот всегда слишком быстро соглашался.

Айрис делает шаг вперед и обнимает Эдена, положив голову ему на плечо. Он чувствует прикосновение рук Эдена через ткань пальто и рубашки. Айрису становится тепло. Он не знает, о чем думать. Все мысли испарились.

– Айрис, – зовет Эден. – Просмотри на меня. Пожалуйста.

И он смотрит. Снег все еще идет. Айрис не знает, о чем думать – с ним никогда такого не случалось. Вся его жизнь – работа над собой и своими знаниями и умениями. Айрис закрывает глаза, чувствуя дыхание Эдена совсем близко. Невесомое касание губ, и Айрис неумело отвечает, потому что никто не учил его целоваться. Как, впрочем, и Эдена. Это так неловко, и Айрису так нравится.

– Для ясности, – смеясь, говорит Эден, – чтобы ты ни в чем не сомневался.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – Айрис отстраняется и берет его за руку.

– Пойдем домой, – просит Эден. – Завтра на учебу.

Айрис кивает. Теперь он знает: существенно ничего не меняется. Они привыкли друг к другу. Привыкли жить вместе и постоянно проводить время вдвоем. Только теперь все шутки однокурсников и бывших одноклассников будут иметь хоть какой-то вес. Эден крепче сжимает руку Айриса. Точно. Теперь Айрис знает, как закончится история Моргана.

Глава 6. Последний воин забытой армии

Мазок кистью. Еще один. Серое, тяжелое небо. Зелено-красная от крови земля. Темные силуэты – трупы незнакомых людей. Говорят, во снах мы видим только тех, кого хоть раз видели в жизни. Можно даже придумать игру: этот является к переменам, тот – к потерям. Если разобраться, это становится еще интереснее. Лишняя выдумка, чтобы жить и верить во что-то было легче. Вряд ли кто-то будет за такое цепляться. Люди верят в то, что придумали сами. А потом это сбывается – потому что так интереснее.

Ниса устало трет глаза, встает и чуть отходит от холста. Даже издали выглядит хорошо. Ниса безмолвно оборачивается к Джеймсу, чтобы увидеть его реакцию. Лицо Джеймса совершенно спокойно. Это нормально, но хотелось бы более ярких эмоций. У Нисы сердце замирает, когда он смотрит на полотно. Ему нравится собственная работа впервые за долгое время.

– Тебе нравится смотреть, как я рисую? – спрашивает Ниса, снова садясь за свою картину.

Вокруг – разбросанные наброски с проработкой деталей костюма, с разными эмоциями одного и того же лица. У человека, которого он рисует, темные волосы. Для женщины короткие, для мужчины – длинные. Лицо узкое, с выражением скорби и спокойствия одновременно. Он очень похож на Нису. И вместе с тем совершенно другой.

– Меня это успокаивает, – отвечает Джеймс позади. – Кто это?

– Человек, – говорит Ниса, обводя тонкой кистью линии меча. – Ни имени, ни принадлежности. Ничего. Я вижу его историю, но я даже не могу сказать, сколько ему лет. Но, вероятно, больше, чем должно быть.

Черты лица выполнены так, чтобы невозможно было догадаться, женщина это или мужчина. Волосы своей отрубленной головы он, – или она, – намотал на кулак левой руки, правую баюкает, как маленького ребенка. У ног лежит меч. Рядом – разрубленный пополам труп. У человека закрыты глаза, тонкие губы побелели.

– Я думал, тебе помогут мои лекции, – говорит Джеймс. – Найти вдохновение, изменить стиль. Но ты неисправим.

– Я никогда не рисовал эпос, – замечает Ниса, все еще выводя меч. Он почти закончил. – Мне это приснилось, когда я был у тебя. Ну, что-то похожее. Все было слишком сумбурно, а я долго над этим думал. Но насчет всех твоих инженерных заморочек у меня тоже есть пара идей.

– Например? – Джеймсу становится действительно интересно.

– Представь, – Ниса замирает и закрывает глаза, – женщина в бальном платье держит в руках механическую птицу. Я хочу нарисовать что-то вроде голубя мира, только с механикой. Если приглядеться, то сзади можно разглядеть горящий город, а ее босые ноги в крови, и это…

– …То, что я не пойму, пока ты не нарисуешь, – заканчивает за него Джеймс. – Ты очень своеобразно воспринял мое предложение «вдохновиться».

– Образы слишком быстро сменяют друг друга, – Ниса вздыхает и возвращается к картине. – Слишком много идей.

– Еще недавно не было ни одной, – замечает Джеймс. – Тебе легче?

– Мне нужно было перебеситься, – Ниса поджимает губы. – Но теперь я думаю над другим. Это слишком большой дом, знаешь. И я не вижу смысла переплачивать за его содержание. Купить поменьше? Итами, конечно, согласится, но когда-нибудь она захочет съехать, а мне придется жить одному. Я не знаю, – он снова трет лицо рукой, пачкаясь в краске. – Об этом рано думать. Я еще не закончил с этим.

– На следующей неделе выпускают книгу Халис, – вспоминает Джеймс. – Пойдешь со мной? Она хочет отпраздновать. Я ничего не понимаю в изучении стволовых клеток, но ей очень хочется увидеться с тобой.