Солнце против правил

Прежде только себя жалел — бедного, несправедливо осужденного молодого зэка. А нынче снизошло озарение: мама-то из-за него погибла. Лийка в интернате оказалась — тоже. Из-за его поступка идиотского. И не надо пенять на друга — ключи от соседской квартиры сам присвоил. И праздновать Новый год в чужом жилье его тоже никто на аркане не тянул.

Но сестра — ангел. Все равно хотела спасать, из трясины вытаскивать, когда из колонии вышел. А он тогда, в дурмане, просто послал ее.

И сейчас хотя собирался явиться перед Лией прекрасным принцем, но в итоге снова ее подвел. Втянул в уголовку. Конечно, всю вину возьмет на себя. Но вдруг сестренка уже в тюрьме — она-то там, на месте преступления, в Целебноводске? А он малодушно не хочет ничего знать.

Тело отца давно должны были найти. Установить факт насильственной смерти. Любой даже самый ленивый следователь легко выяснит: у погибшего Федора Буянова имеются дети. Причем сын — за несколько дней до его гибели — прилетел в Целебноводск и заселился в санаторий «Исток совершенства». А его дочь — там работает. И как раз в субботу брат с сестрой вместе ездили в горы…

Но дни шли, бутылки пустели. Лийка звонить перестала. Борей несколько раз давал себе слово, что завтрашнее утро начнет с таблеток от головной боли и рассола, но сдержать его пока ни разу не получилось.

И вдруг в мессенджер ему упала фотография.

Тюбик. Его старая, из давних-давних времен игрушка. Мама когда-то подарила Лийке набор «Сшей сам». Он обидно хохотал, а маленькая сестра старательно, все пальцы исколов, изготовила некоего зверя и вручила ему на двенадцатый день рождения. В инструкции значилось, что это зайчик, но в исполнении крохи Лии получился он больше похожим на монстра из фильма ужасов.

Сестрица очень гордилась своим рукотворным подарком, и Борей, чтобы ее порадовать, даже иногда брал Тюбика с собой в постель. Потом, когда оказался в воспитательной колонии, рука часто сама собой тянулась обнять уродца, но утыкалась в пустоту.

Был уверен: Тюбик давным-давно сгнил на помойке. Но нет: сообщение от десятого декабря сего года (получается, он пьет без просыху уже вторую неделю). Зверь вполне себе цел и даже, кажется, свежевыстиран. Сидит на клетчатом, ветхом одеяле. Вроде бы том самом, каким он в детстве заправлял, под суровым отцовским взглядом, свою постель.

От кого сообщение-то? Буквы расплывались, еле смог прочесть: «сеструха».

Но откуда у нее Тюбик? И старое его одеяло?!

Казалось бы, что может быть проще? Набери номер да спроси.

Но мозг пьющего человека живет совсем по другим законам. Борис зачем-то максимально увеличил изображение зайца-уродца на телефоне. Налил очередную. Полную. Чокнулся с экраном. И залпом выпил.

* * *

Борька видел ее сообщение с Тюбиком — мессенджер отчитался двумя синими галочками. Но не отозвался.

И тогда Лия решила беднягу больше не мучить.

Отец, по ее просьбе, прислал из деревни селфи. Сидят на крыльце вместе с Поршем. Собака-то и раньше улыбаться умела, но папаню с довольным лицом дочь видела впервые.

Эту фотографию брату и переправила. Написала: «Отец жив. Мы с ним помирились. Я в Москве».

Борька перезвонил мгновенно.

— Л-лия. Т-ты из-здеваешься?

Она сразу поняла, что он пьян.

Выдохнула:

— Какой ты козел!

— К-как он м-может быть жив?

— Да вот так! А как ты мог просто бросить меня?! Врал про дела, а сам бухаешь!

— Л-лия. П-прости. За все п-прости.

Просто фу.

Хотелось послать. Но вместо этого вытребовала у Борьки адрес. В аптеке приобрела физраствор, глюкозу, аскорбинку, витамины В1 и РР. Никаких пьяных разговоров вести не стала. Уложила брата в постель, поставила ему капельницу. Пока раствор поступал в кровь, вылила недопитую водку, разгребла минимально бардак. Борька глядел виновато, и вид побитой собаки ему очень не шел.

Лия презрительно спросила:

— Змей, червячков, пауков нигде не видать?

Обиделся:

— Сроду я до «белочки» не пил.

— Ну и хорошо. На клинику наркологическую у меня денег нет. Еще хоть каплю — я тебя вообще не знаю.

Не удержалась, прибавила:

— Что за мужики пошли!

Брат серьезно ответил:

— А наша страна на женщинах только и держится.

Глаза Борькины постепенно яснели, он требовал отчета, и Лия смилостивилась. Поведала о возвращении отца, его исповеди, страданиях ревнивца. Укорила:

— Зачем меня обманывал? Нельзя разве было все рассказать, прежде чем в горы тащить? Я-то маленькая была. Совсем забыла: и про яхту, и про мамин перелом тогда в Геленджике. И про скандал в Питере ничего не знала. Только когда отец в те времена вернул, начало в памяти всплывать.

И твердо добавила:

— Я хочу найти этого ее одноклассника.

Достала из файла мамину школьную фотографию:

— Узнаешь здесь кого-то?

Не сомневался ни секунды — сразу ткнул в прыщавого Барбашева:

— Вот.

— Точно? — с сомнением протянула сестра. — Посмотри внимательно.

Даже не взглянул:

— Точно.

Она показала на сухощавого Осокина:

— А мне кажется, этот.

Борька хмыкнул:

— Лия. Ты в интернете что-нибудь смотришь, кроме «Тик-тока» и котиков?

Нашкодивший старший брат торопился вернуть лидирующие позиции.

— Как можно не знать, кто такой Барбашев?

— Депутат, что ли?