Солнце против правил

Скоростной ЭР-200 яркой кометой несся мимо жалких хибар, пустых полустанков, и Василиса радовалась: как хорошо, что она не там, не снаружи, не наблюдает, как жизнь проносится мимо, а сама находится внутри красивого поезда. И в Питере ее, конечно, ждет что-то замечательное.

* * *

Некоторых людей Федор Олегович умел видеть насквозь. Мысли своих последовательниц (в основном одиноких дам) читал легко. И когда дети набедокурят, понимал сразу.

А еще умел предчувствовать беду.

Сейчас бы надо радоваться: неожиданная передышка. Отпрыски на каникулах не будут путаться под ногами, жена приедет отдохнувшей, повеселевшей. Однако одолевало его беспокойство. И все время предыдущая разлука вспоминалась — когда верная Василиса вроде бы поехала вместе с детьми в санаторий, но сломала в итоге ногу на яхте постороннего мужчины.

Последние годы жена не давала ему никаких поводов. Всегда дома. При нем. И с этой поездкой вроде бы прозрачно. Он на всякий случай проводил на вокзал, убедился: только школьники, училка, несколько мамочек и экскурсовод, судя по сладкому лицу, неправильной ориентации. Но тревога все равно не оставляла. И даже совсем иррациональная мысль закралась: поехать вслед за ними. Тайно. Посмотреть — чем она там занимается на самом деле.

Но, конечно, отогнал паранойю.

Заставил себя наслаждаться: одиночеством, тишиной квартиры. Плоть немного потешил — навестил давнюю ученицу, по совместительству любовницу и почти соседку — проживала через пару домов.

Знакомы с ней были уже много лет. Федор Олегович предупредил сразу: «Семью бросать не стану». Пассия не настаивала. Но втайне (как все женщины), конечно, надеялась. И сейчас — пока любовник без супружеского присмотра — всячески демонстрировала товар лицом. Пекла плюшки (хотя он мучного не ел), облачала иссохшее тело в элегантные кружева. Уговаривала остаться на ночь. Сложно представить, что Василиса будет проверять, но осторожный Федор, конечно, отказался.

Подруга с недовольным лицом отпустила его домой. А в полночь (Федор уже спал) позвонила по городскому.

Он подскочил, перепугался. (Опять, что ли, с женой беда?) Недовольно выдохнул в трубку:

— Господи, что еще тебе?

А женщина вкрадчивым тоном сказала:

— Твою Василису по телевизору показали. С мужиком чужим.

— Что за чушь?

— Так и доказательства есть. Я эту передачу на видик записываю, для мамы. Приходи. Вместе посмотрим. Весело твоя благоверная время проводит!

Федор подхватился. Мчался бегом. От приветственного поцелуя увернулся. Мрачно уселся перед телевизором в кресло. Лучше бы самому, дома, но видеомагнитофона у них не имелось.

Передача называлась «Раздражай» и представляла собой истеричное повествование о том, как нехорошие богачи прожигают жизнь.

— Твоя супруга там на двадцать четвертой минуте, — радостно анонсировала любовница.

И не наврала.

Среди чужих яхт, бизнес-джетов и прочих богатств действительно промелькнула Василиса. С кокетливым лицом и распущенными волосами она сидела за столиком несомненно дорогого ресторана. А напротив помещался мужчина из совсем другой жизни. Федор не разбирался в брендах, но сразу понял: один пиджак стоит дороже, чем вся его жизнь. И волосы благородного цвета соли с перцем пострижены рукой истинного мастера.

Несчастный муж (хотя бранных слов всегда избегал) выразился непечатно.

Отвернулся от сочувственного взгляда любовницы. Бросился прочь. А едва оказался дома, кинулся звонить на Главный канал.

Странно было надеяться что-то выведать глубокой ночью, но Федору, по удивительному стечению обстоятельств, повезло. Оператор, снимавший сюжет, оказался на месте и с сочувствием отнесся к страданиям мужа. Поведал: ресторан называется «Европа», находится на Невском, средний чек сумасшедший.

— А когда вы там были?

— Вчера вечером. У них снимать под страхом смерти, но мы со скрытой пробрались, — похвастался телевизионщик.

По официальной версии вчерашний вечер его семья провела в Мариинском театре.

У Федора перехватило дыхание. Что ж ты творишь, милая моя, преданная, домашняя Василисочка?

Ему хотелось биться головой об стену и рвать в клочья ее фотографии. Посмотреть передачу снова не мог, но в память въелось накрепко: как она наклоняет головку, лукаво улыбается… элегантно подцепляет серебряной вилкой огромную креветку. Чокается хрусталем бокала.

Хотелось просто собрать чемодан и уйти. Навсегда. Однако же смог взять себя в руки. Еще раз прокрутил в голове сюжет. Вероятно, импозантный джентльмен — снова тот самый богатый одноклассник. Но их же не в постели застали! Его Василиса просто сидела. И улыбалась. И наслаждалась роскошью, вкусной едой. Можно ли рушить семью из-за того, что она просто поужинала с другим мужчиной?

Федор позвонил в железнодорожную справочную. Все ночные поезда уже ушли. Ждать не мог — и через полчаса мчался в аэропорт, чтобы успеть к самолету, вылетавшему в пять утра.

* * *